На апостола Матвея жни пшеничку поживее

20 августа – «Пимены-Марины – не ищи в лесу малины»

Почему бы это? А потому, что «девки в лес пойдут, дочиста оберут».

Эта весть мгновенно облетала село: лесная малина поспела! Садовую-то многие из нас только в зрелом возрасте, когда она на дачах произрастать стала, попробовали. Ну не самое ли приятное лекарство для тогдашней детворы малиновое варенье было! Сладостно-пресладостному, духмяно-предухмяному, пользительно-препользительному, цены ему зимой при простудных заболеваниях не было! Напоила матушка чайком с этим вареньицем-то или отваром из сушеных ягод, на печку положила, ну или на кровать, теплым одеяльцем укутав, – наутро как огурчик свеженький будет. Накорми его утречком посытнее, кровиночку свою, и с чистой совестью в школу отправляй, вечор-то от улочно-снежных забав совсем было занемогшего.

21 августа – Мирон-ветрогон

«Сильный ветер на Мирона предвещает продолжительную непогоду, вплоть до бабьего лета (14 сентября)». Не приведи Господи! Не попусти Илье-пророку застить небушко тучами со дня памяти святителя Мирона!

Не знаю уж почему, но в этот день (а давайте проверим, так ли будет на сей раз):

«На апостола Матвея
Дуют ветры-суховеи.
Дуют с юга и востока –
Сохнет в озере осока».

Об эту пору принимаются за яровые. А посему советец из месяцеслова селяночкам, труженицам серпа зубреного, такой был:

«На апостола Матвея
Жни пшеничку поживее.
А то, если погодя –
Не спасешься от дождя.

Со второй половины августа, все усиливаясь и усиливаясь, идет пожелтение деревьев. Первыми, конечно же, желтеют листья у березы. Вот уж воистину дерево-украшение: весной самое первое «в массовом порядке» зеленеет, а осенью опять же «в массовом порядке» золотым багрянцем наши леса самой первой украшает.

И в поле, и в лесу, и в саду, и в огороде изобилие ягод и овощей. А на сердце нет-нет да и налетит облачко грусти. Особенно когда в лесу пожелтевшую листву узришь – предвестницу слякотной осени. Одна утеха тогда будет – «тихая охота»: рыбалка да по грибы.

Грустная поговорка этой поры («старостильная», конечно же): «В августе до обеда лето, а после обеда – осень». А еще: «Август – месяц холодных рассветов, обильных рос».

23 августа – Лаврентий

«На Лаврентия в полудни смотрят воду: коли тиха, то осень будет тихая, а зима без вьюг». Это горожанину «до лампочки»: вьюжная зима будет – не вьюжная. А для наших с вами предков этот вопрос был бытийного характера – как говорится, животрепещущий. По сено ехать в ширяевские или заволжские луга вьюжным или тихим днем – «две большие разницы». А ехать-то позарез надо было – и аскульским, и остальным самаролукцам: скотинушку-то Божьим словом не накормишь! А молодые мужики зимой, почитай, всех самаролукских сел извозом занимались, самарских да сызранских купчишек обслуживали, развозили их товары по городам и весям губернии. Из одной такой поездки мой родной дядя Яков – старший брат матушкин, вернулся «весь в жару» – как слег, так и не встал больше, оставив молодую жену тетю Оксю-Аксинью с годовалой дочкой Настенькой…

Не скажу про заволжских крестьян, а наши, самаролукские, бедовали из-за малоземелья. Я пишу вот это, и у меня старческие ручишки сжимаются от гнева на тогдашние порядки. Вы только вдумайтесь в такой факт: только одна-единственная десятина после реформы 1861 года в наших, самаролукских местах на человеческую душу приходилась по паям, причем только на мужскую душу-то! А если у кого одни дочери – каково такому? Одна заботушка – побыстрее замуж их сплавить… Да, можно было землицы у барина Орлова-Давыдова прикупить, но всем ли по карману? Выйти из сельской общины? Тут не то что ведром водки (в 12-литровом было четыре трехлитровых четверти – такова тогдашняя мера спиртных, главным образом водочных, напитков была), а даже и двумя-тремя ведрами для мира, ну, повернее сказать, для «сеньорен-конвента» – совета старейшин села – трудно было отделаться. Только после столыпинской реформы выйти стало возможно – вот когда пошла первая волна отлива из села малоземельных крестьян, зело пополнивших ряды славного рабочего класса в Самаре и других городах губернии, вот когда начали безлюдеть самаролукские села!

«Много ягод – к холодной зиме». По всей видимости, так оно и будет.

Еще приметы августовско-летние:

«Стрижи летают низко и с криком – к дождю и ветру».

«Утки и гуси сильно полощутся в воде – на дождь, притихли – на грозу».

Раздел ведет Анатолий Солонецкий