Надежда Калагина: Дорога к храму и цветам у каждого своя
Застать Надежду Калагину дома, в Новой Бинарадке – большая удача. Известный коллекционер пионов летом планирует много поездок. Санкт-Петербург, Ростов Великий, Уфа, Владивосток… Конец мая – июнь – самый сезон: выставки пионов одна за другой, а то и одновременно. Настоящий ажиотаж. Нам повезло – Надежда Леонидовна приветливо распахнула калитку… и взгляду открылось поле пионов.
– Это еще не поле, – смеется Калагина, – у меня всего 10 соток.
Когда я начала увлекаться пионами, а было это почти 40 лет назад, такой популярности они не имели. Сейчас же селекционеры Японии, России, Франции, Новой Зеландии, Китая будто бы наперебой бросились выводить новые сорта. Даже сказать трудно, сколько их всего – 5 000 или 6 500, и каждый год регистрируются новые.
– И выставок проводится все больше…
– Да, сейчас вот собираюсь на очередную – в Санкт-Петербурге. Она проходит в Ботаническом саду Петра Великого. Всегда у них прекрасное оформление. Еду учиться. В 2014-м, когда я организовывала в Тольятти, мне помогла оформить ее Ирина Дорофеева. Выставка в Питере продлится аж 9 дней – с 21 по 29 июня, чтобы больше сортов успеть показать. В этом году и в московском ГУМе на Красной площади прошло грандиозное цветочное зрелище. Да, пионами «заболели» многие. Даже кавээнщики шутят: «Пионы надо брать, брат, пионы!..»
– С чего начиналась ваша дорога к пионам?
– Она из детства. Прадед Владимир, не доживший года до 100 лет, выращивал в палисаднике мальвы, золотые шары. Он единственный из всей деревни на берегу Самарки заложил сад. Мне было лет 5-6, когда однажды он позвал меня, сказав: «Пойдем, Надюшка, покажу тебе цветочек аленький». Раздвинул кусты, и перед глазами возник пион тонколистный. Его цветок мне показался сказочной красоты…
Потом двоюродная бабушка Валентина, москвичка, работала на ВДНХ. Я гостила у нее, и она брала меня с собой: фонтаны, цветники, у каждой республики – свой павильон, свое неповторимое оформление. А я всю эту красоту впитывала.
Став взрослее, выписала журнал «Цветоводство». Тогда существовал Московский клуб любителей пионов. Написала, на мое письмо ответила Татьяна Васильевна Попова и прислала мне посадочный материал пионов, отнесясь со всей скрупулезностью и ответственностью к пересылке. Мы с ней много общались. Я старалась выбирать лучшие сорта.
– И любовь к «аленьким цветочкам» несете по сей день, превратив ее в серьезное увлечение и селекцию…
– Я не селекционер, любитель. Пчелы прилетели, опылили, семена упали, проросли. Смотрю, у сеянца лист красный, ладно, оставлю. У профессионалов все более строго. Пыльца по коробочкам и мешочкам, опыление строго по времени. Но у меня были лучшие учителя. Владимир Меерович Дубров, Иван Яковлевич Васильев – известные селекционеры пионов. Иван Яковлевич впервые в России скрестил древовидные и лиственные пионы, его ИТО-гибрид «Господин Великий Новгород» популярен не только в нашей стране. У Дуброва, Васильева много интересных пионов. Васильев мне подарил «Сергея Рахманинова», «Софию Новгородскую».
Благодаря учителям вывела семь сортов, один из них назвала в честь бабушки – «Василиса Прекрасная».
– Каких только сегодня нет сортов пионов: с белесыми кончиками лепестков, с однорядными лепестками, с бутонами, похожие на те, искусственные, что делают в Китае. Желтые, коралловые, сиреневые… Какие ваши любимые?
– Люблю цветы, у которых есть свое лицо, которые трудно спутать с другими. «Михаил Акимов» – сорт селекции известного московского селекционера Владимира Дуброва, названного в честь старшего коллеги. В этом году в Новой Бинарадке приз зрительских симпатий взял именно этот пион. «Тайфун», «Принцесса Маргарет», «Галина Уланова», «Невеста». Но я не могу предать любимые сорта старой селекции, французской, отечественной – «Мадам Буланже», «Клемансо». Они ароматные, большие бутоны, кусты не разваливаются и не требуют подвязки.
Вот на таком шальном солнце можно судить о качестве сортов. Кто торчком – молодец. Солнце их проверяет на прочность. В этом году пионы особенные – высокие, много бутонов из-за теплой зимы.
– Есть какие-то секреты выращивания?
– В каждой местности свои секреты. Страна большая – климат разный. Если сравнить мои пионы и пионы из Владивостока – это небо и земля. На Дальнем Востоке пионам хуже: они не любят повышенную влажность. Мелковаты. А у нас им хорошо. Вот «Михаил Акимов» у меня распускает огромные цветы, а в Питере они в два раза меньше. Наши зимние морозы идеальны, укрепляют корневую систему. Так что Центральная Россия, Среднее Поволжье – рай для пионов. И пыльца хорошо вызревает. Если серьезно заниматься выведением сортов у нас, получатся неплохие результаты.
– Как жители Новой Бинарадки относятся к вашему пионовому полю?
– Когда приехала, высадила, многие не понимали, зачем нужно столько цветов. Но потом привыкли. Дружу с Ольгой Ивановной Климачевой, у нее весь палисадник в моих пионах. Ей нравится.
– Где еще растут пионы из коллекции Надежды Калагиной?
– В Ботаническом саду Воронежа, в Санкт-Петербурге, в Москве. Организатор первой региональной выставки «Пионы и ирисы Поволжья», прошедшей в начале июня в Тольятти, Ольга Фадеева нашла меня в Воронеже по цветам –было указано, что я предоставляла посадочный материал Ботаническому саду.
Возле храма в честь Казанской Иконы Божьей Матери в Новой Бинарадке растет неопалимая купина.
– Библейское растение…
– А вы знаете, что на иконе «Неувядаемый цвет» изображают пионы и лилии?! Это праздничная и венчальная икона, нижняя часть которой обильно украшена цветами. В православной иконографии пион ассоциируется с образом Богоматери, а его лепестки – с языками огня Святого Духа.
…Долгое время в церковь не ходила, считала – храм в душе. А тут в зиму приболела. Вспомнила, что когда-то привозила маме (царствие ей небесное!) иконку Матроны, нашла. Сижу перед ней и говорю: «Как ты далеко, Матрона. Была б здесь, я бы в храм ходила»… А потом открываю интернет, читаю: в Новую Бинарадку привезли частицу мощей святой Матроны… Вот и привела меня Матрона в храм.
– Надежда Леонидовна, когда вы сбежали из города сюда, в Новую Бинарадку?
– В 2012-м. Выбирали дом долго. Ездили по селам. А потом мама сорвала объявление, и всё сложилось. Номер дома совпал с датой моего рождения – 14-1. Следом уехали из Тольятти дети, они обосновались в Сосновке. Земли у них много – 30 соток. Зовут к себе. Но лучше так.
С утра выхожу пить кофе в сад. Птички поют, ветерок дует, солнышко светит – красота. Вот он, настоящий релакс. Когда уезжала из города, думала, далеко забралась, никто и приезжать-то не будет. Ошибалась, друзья навещают даже чаще, чем в городе. Потому что здесь чудесно. Говорят, у тебя так хорошо, будто бы в отпуске побывали.
Меня часто спрашивают, как ты привыкла к сельской жизни? Да я как будто здесь всегда жила!
– О хлебе насущном хочу спросить. Пионы вас кормят?
– Кормят. Могу позволить себе поездить по стране – Дальний Восток, Москва, Воронеж, Питер… Могу купить что-то… Например, новый сорт пионов. (Смеется.) Зимой пряду козью шерсть, вяжу. Подрабатываю. И всё трачу на цветы. Вот такой круговорот.
– Какого цветка недостает в вашей коллекции?
– В детстве папа приносил мне из леса дикие лилии – мартагоны. Говорят, где-то здесь они растут в лесу. И у меня был пунктик: хочу вырастить мартагон в саду. Долго не получалось. И вот одна покупательница неожиданно мне прислала эти лилии со словами – «посадите, пожалуйста, это нужно не вам, а мне». Вскоре ее не стало. А лилии прижились, растут…
Чем старше становишься, тем эмоциональнее проникаешься к подобной символике… до мурашек на коже. Вот теперь есть у меня и мартагоны, и память. Из всего этого и складывается жизнь: цветы, ощущения, эмоции, воспоминания.
Ольга Баркалова
