Жить можно. Но как?

От того, чем мы дышим, что пьём и в каком состоянии находится окружающая нас среда, напрямую зависит и наше здоровье, и мироощущение, и настроение, да и много ещё чего. Так какова она – эта среда?..

Чем мы дышим

В былые годы народ жаловался на промышленные предприятия: мол, дымят, не дают дышать свежим воздухом. Теперь эти утверждения постепенно теряют свою актуальность. Гораздо больше проблем приносит сегодня автотранспорт: на его долю приходится 60% из всего валового выброса загрязняющих веществ. Оно и неудивительно – в Тольятти на 700 с лишним тысяч населения зарегистрировано 244 тысячи единиц транспорта. Ну куда столько?..

Что касается крупных промпредприятий, то все они сертифицированы по международному стандарту ISO 14 000 и в условиях жёсткой конкуренции стараются модернизировать свои производства, уделять больше внимания внедрению новейших технологий, теме экологии вообще. Всё это, естественно, приводит к уменьшению выбросов в атмосферу. Подтверждение тому – данные тольяттинской гидрометобсерватории, которая постоянно ведёт мониторинг окружающей среды. Они показали, что по сравнению с прошлым годом наблюдается снижение загрязнения воздуха на 0,15%. Конечно, при безветрии случаются и превышения ПДК по пыли (в 2012 году они регистрировались в апреле и августе), по диоксиду серы (на 0,01% ПДК), оксиду углерода (максимальная концентрация зафиксирована в январе и феврале), формальдегиду, диоксиду азота, фтористому водороду и аммиаку. Да и, бывает, в выходные и праздничные дни тольяттинцы периодически жалуются на «какие-то залповые выхлопы».

Что мы пьём

По Куйбышевскому и Саратовскому водохранилищам превышение ПДК в этом году не зафиксировано. Отбирались пробы на содержание меди, цинка, марганца и фенола. Судя по докладу, который представил центр гигиены Роспотребнадзора, воду пить можно: примеси, которые вызывали опасения в прошлом году, остались на уровне нормы. Но в Институте экологии Волжского бассейна склоняются к несколько иной точке зрения: не стоит эту воду пить, и утверждают, что с каждым годом ситуация будет только ухудшаться. И вот почему.

Говоря по старинке «река Волга», все мы ошибаемся. Волга – давно не река, а система гидротехнических сооружений, своеобразный каскад водохранилищ. Все процессы здесь идут не по озёрному или речному типу, а именно по типу техногенных сооружений. У воды есть замечательное свойство – самоочищение. И оно работает только тогда, когда есть река, есть течение. Имея такие огромнейшие резервуары, как Куйбышевское водохранилище, мы получаем воду, которая, наоборот, застаивается, накапливаясь на огромной площади. Её берут для своих нужд города и снова возвращают в это же водохранилище. Вот только берут одного качества, а возвращают другого. И даже если мы очищаем воду, то не всегда сточная вода соответствует природной.

– Естественно, из-за этого в воде появляются примеси – и органические, и неорганические. Они накапливаются в придонном слое в виде илов и других отложений, которые адсорбируют всякие вредные для воды и для человека вещества, – говорит профессор, доктор биологических наук Сергей Саксонов. – В 2010 году, когда обмелела Волга, эти донные отложения стали засасываться водозаборами. Произошло превышение по марганцу. По сути дела, питьевая вода была некачественной…

В том, что проблема с питьевой водой существует уже сейчас, уверен и профессор, доктор технических наук Владимир Селезнёв. По его словам, в этом году наблюдался резкий рост органического загрязнения. В феврале в волжской воде показатели цветности были на уровне почти 60-ти при норме в 20. Это – органолептическое состояние воды (когда мы наливаем воду в стакан и видим жёлтый цвет). Перманганатная окисляемость в феврале составила 13,8 при нормативе в 2,5. Таковы были показатели в источнике – в водохранилище. А Роспотребнадзор предъявляет нормативы к качеству воды, которая вытекает из нашего крана. В том-то и разница.

– Если вы запросите у Роспотребнадзора официальную информацию о качестве воды, вам назовут средние цифры, где всё хорошо. Но на самом деле это не так. И давно настало время проводить исследования происходящих в волжской воде процессов, – считает Владимир Селезнёв.

…С артезианскими водами, по мнению учёных, тоже далеко не всё гладко. Воду из Волги пьёт Новый город, а Центральный район берёт её из водозаборов, которые расположены под лесопокрытой территорией.

– Ужасы 2010 года, пожары не пройдут даром, – предрекает Сергей Саксонов. – Мы боимся, что объёмы подземных вод, их запасы, могут быть сокращены. Стоит ли говорить о последствиях?..

По какой земле ходим

Масштабные исследования почв в Тольятти проводились год назад: брались пробы на загрязнение так называемых ПХБ – полихлорированных бифенилов, которые относятся к числу высокотоксичных веществ. Слава богу, их присутствия обнаружено не было. Выявились лишь нефтяные примеси в районе промышленных предприятий. При обследовании зон с превышением концентраций нефтепродуктов в подземных водах и почво-грунтах была выявлена нефтелинза, которая при смене погоды имеет свойство мигрировать.

Определённые опасения вызывает территория бывшего ОАО «МИС». Напомним, ещё несколько лет назад здесь находилось более 3000 конденсаторов с трихлордифенилом (вещество относится к классу высокоопасных). Раньше отработанные конденсаторы отправлялись для утилизации на завод-изготовитель, но с 1989 года их приём прекратился. В конце концов, нашлась организация, которая взялась за утилизацию. Но, как оказалось, радоваться этому рано. До сих пор неизвестно, где и как были утилизированы данные конденсаторы. И были ли вообще. Как бы это опасное добро опять не «всплыло» где-нибудь на территории города. Проверить, были ли утилизированы конденсаторы или нет, должны правоохранительные органы. Однако даже если это произошло, территория, где они хранились, осталась заражённой. Эта земля сейчас находится в собственности организации, которая занимается сдачей помещений в наём. Город на обеззараживание данного участка тратить деньги не имеет права. А собственник говорит, что у него денег на это нет…

Сами же и мусорим…

Для того, чтобы платить как можно меньше налогов и обязательных платежей, местные предприниматели придумали, как выкрутиться за счёт экологии. Дело в том, что отчётность по образованию отходов носит заявительный характер. Хочу – предоставлю отчёт, хочу – нет. А если и предоставлю, то напишу такой объём отходов, сколько совесть позволит: пять килограммов отходов вместо 20-ти. Остальное вывезу туда, куда считаю нужным. Лишь бы денег не платить. Вот и появляются в городе несанкционированные свалки.

– Ежегодно в рамках муниципального контракта за счёт средств местного бюджета мы убираем несанкционированные свалки, – рассказывает руководитель управления экологии, природопользования и охраны окружающей среды мэрии Тольятти Надежда Павлинова. – В этом году, как обычно – раз в три года, провели их инвентаризацию. Знаете, что выяснилось? Количество свалок увеличилось чуть ли не в два раза! Это отходы торговли, начиная с продуктов питания и заканчивая тарой. Это отходы мелкого производства – какие-то коврики, пластмассы, картон, целлофан, полиэтилен. Свою лепту, конечно, вносят и жители города, производя ремонты квартир. Всё ненужное идёт на свалки. А средств, чтобы их ликвидировать, в городском бюджете не хватает…

…В общем, картина нерадостная. Одно хорошо – наконец-то сдвинулась с места ситуация с опасными отходами обанкротившегося «Фосфора». Пришло подтверждение, что Тольятти будет включён в федеральную программу «Ликвидация накопленного экологического ущерба». Город начнёт получать средства, начиная с 2015 года. Речь идёт о немалой сумме почти в 3,3 миллиарда рублей. Но в управлении экологии мэрии и ею не хотят ограничиваться. Готовится ещё одна заявка на участие в другой федеральной программе – «Национальная система химической биологической безопасности РФ», которая будет действовать с 2015-го по 2020 годы. Благодаря ей можно будет убрать шламоотвальные полигоны Северного промузла. Многие из них остались бесхозными. Только по «Фосфору» их пять, а в общей сложности насчитывается более 40…

Елена Харченко