Оживший голос Михаила Горбунова

Михаил Петрович Горбунов (19 января 1929 – 11 ноября 2013). Родился в деревне Русская Борковка Ставропольского района. С 1943 года – валяльщик в артели «Заря» в Ставрополе. С 1952-го – водитель-механик в Плотинном районе Куйбышевгидростроя на строительстве ГЭС. Окончил гидротехнический техникум, вечерний факультет Куйбышевского индустриального института в Ставрополе. Работал в тресте «Гидромеханизация» прорабом, главным инженером участка. С 1967 года – главный инженер участка, главный инженер СУ-25 Автозаводстроя. С 1971-го – главный инженер, начальник ЖКУ Волжского автозавода. С 1984 года – заместитель генерального директора ВАЗа по быту и коммунальному хозяйству. Награжден орденом «Знак Почета», медалями. Михаил Горбунов в гарнизонном красном уголке во время службы в армии. Город Остров Псковской области, 31 декабря 1950 г.

«Вы только не пугайтесь нашей бедности, если соберетесь приехать, – предупредила меня Валентина Гавриловна Горбунова. – Мой муж, хоть и занимал высокие посты, был честнейший человек»…

Голос все такой же звонкий, несмотря на возраст – ей уже 84 года. «Девочка, позови бабушку», – обычно теряются в таких случаях незнакомые люди. Но мы знакомы. Голос этот остался в моей диктофонной записи с той поры, когда они вместе с Михаилом Петровичем приходили в тольяттинский музей «Наследие», чтобы поделиться воспоминаниями для будущей книги о жизни ставропольчан в годы Великой Отечественной войны. Это было летом 2010-го. В последние годы она всегда сопровождала мужа, чтобы ему, перенесшему три инфаркта и «укомплектованному» кардиостимулятором, было спокойнее…

Как же я рад был услышать ее в добром здравии!

– Я моложе на шесть лет, с 1935-го. С Михаилом дружили – именно дружили! – с 1952 года, а поженились в 1955-м, когда мне исполнилось восемнадцать, – рассказывает Валентина Гавриловна.

Тогда, при первой встрече, эти детали были малоинтересны. Сейчас, когда Михаила Петровича нет, – очень даже важны.

19 января (хотя в паспорте Горбунова, как нередко случалось, была указана другая дата), на Крещение, семья отметила 90 лет со дня его рождения.

Отчий дом

Оба родителя Михаила Горбунова – отец Петр Васильевич и мать Пелагея Васильевна (в девичестве Фадеева) родились в 1900 году в Русской Борковке.

– Мама окончила 4 класса приходской школы, училась очень хорошо, по тем временам была грамотной, и ей очень хотелось продолжить учебу, но куда там: в семье было шестеро детей, а кормилец один, вот и пришлось идти внаем к помещику. Потом вышла замуж, в 1927 году родилась дочь – моя старшая сестра Вера, а через два года я. Специальности у мамы не было, она работала на разных сельских работах и по дому, – рассказывал Михаил Петрович. – Нами занималась в основном мамина мама, бабушка Фёкла. Я всегда с любовью ее вспоминаю. Она как клушка собирала всю детвору – своих внуков и внучек от сыновей и дочерей, кормила-поила всех, ублажала.

Михаил был самым любимым внуком – самый лакомый кусочек доставался ему. Остался в памяти и дедушка по отцу Василий Григорьевич:

– Меня он очень любил и всегда носил на плечах. В свое время даже продал свой малюсенький домик, чтобы купить на вырученные деньги мне гармонь. Вы, наверное, заметили, что у меня музыкальный слух и голос? Но скоро началась война, и было не до песен-плясок.

В самом начале войны, в июне 1941 года, отец ушел на фронт. Погиб в январе 1944-го. Хотя, казалось, родился он в рубашке: везло ему до самого смертного часа. Первый раз – когда сумел прокормить семью во время голодомора 1930-х и избежать ареста в годы «большого террора».

– Помню, отец ведал продуктовыми заготовками и много мотался, где только мы не жили: и в Оренбургской области, и в деревнях в верховьях Волги. А в 1936 году мы переехали из Русской Борковки в Ставрополь. До войны отец работал замдиректора совхоза им. Луначарского, – рассказывал Михаил Петрович.

Как и многие руководители, да и «простые смертные», отец в то время ходил по острию ножа. Так, например, старожилы, в том числе Горбунов («мне тогда семь лет было, в первом ряду стоял»), рассказывали о приезде в Ставрополь и Русскую Борковку засушливым летом 1936 года председателя ВЦИК Михаила Калинина. Прошел год, и многих из руководителей, кому довелось сопровождать знатного старца, – первого секретаря Средневолжского крайкома ВКП(б) Владимира Шубрикова, председателя крайисполкома Георгия Полбицына, председателя Ставропольского райисполкома Александра Гордеева – назвали «врагами народа» и отправили в застенки НКВД. Репрессировали и директора совхоза «Луначарский» Казакова – «троцкистского последыша, втершегося в доверие партии»…

Господь пронес эту горькую чашу мимо Петра Васильевича (Пелагее же Васильевне, судя по сохранившимся в семейном архиве документам, выпала-таки участь хлебнуть лагерной баланды). И второй раз, уже на войне, судьба смилостивилась над отцом.

– Призывали их с товарищем из Ульяновска. Под Смоленском они попали в плен. И вот ведут их под конвоем по дороге, а вокруг хлеба высокие. «Давай уйдем!..» И в колосья, ползком. Немцы на лошадях прочесали – напрасно. А они переждали и вернулись в свою часть. Их на проверку, как «изменников родины». К счастью, оправдали. И снова на фронт. Они были в разведке. И когда уже после войны его товарищ приезжал к нам, он рассказал матери, как погиб отец. Пошли за «языком» и наткнулись на немецкую разведку, завязалась перестрелка, и фашистская пуля срикошетила от винтовки товарища в висок отцу… Нелепая смерть.

Есть письмо командира о том, как погиб солдат. «Сомнений у вас не может быть», – писал он. Однополчане похоронили Петра Горбунова в саду деревни в Гомельской области, где он погиб. Но найти могилу сыну не удалось.

Перенесенный из деревни дом Горбуновых в Ставрополе стоял на улице Корпусной, рядом с Троицким собором.

– Все родственники были людьми религиозными, – вспоминал Михаил Петрович. – Когда шла служба или венчание, было любопытно, и мы, ребятишки, простаивали долго, наблюдая весь процесс службы.

В январе 1939 года собор закрыли. Открыли вновь только в 1944-м. Ставропольчане снова потянулись в храм: кто, как Горбуновы, ставить свечки за упокой, другие – за возвращение. Похоронкам ведь не верили до последнего. Вот только после Победы «всей нашей улице Корпусной встречать было некого – все остались на поле битвы»…

Михаил Горбунов (слева) с деканом вечернего факультета Куйбышевского индустриального института при Куйбышевгидрострое В.Н. Зубковым (20 апреля 1906 – 26 августа 1970), его женой, дочерью и свояченицей.
Снимок сделан на пойменной террасе, где располагался волжский Ставрополь. Идет заполнение ложа Куйбышевского водохранилища. На заднем плане Портпоселок: видны индома, клуб «Гидростроитель», школа, жилой массив, ставропольская районная (земская) больница. 15 мая 1956 г. Автор фото неизвестен.

Кормили валенки

Еще в начале войны Михаилу пришлось бросить школу: на его плечах остались семья, в которой кроме него три женщины, и хозяйство – корова, овцы, поросята, куры. Повезло с помощником: немецкая овчарка, выросшая из подаренного отцом щенка, тянула не только увесистую вязанку дров, нагруженную на салазки, но и хозяина, усевшегося сверху. Лучшего друга и защитника, чем Хайбер, пожалуй, за сто верст окрест не было, и можно представить, как завидовали Мише Горбунову ставропольские мальчишки (об этом, по словам Горбунова, они часто вспоминали с Володей Бенкиным. – См.: Отцы и дети Бенкины // Ставрополь-на-Волге, 4 декабря 2018 г.).

Но «натуральное хозяйство» – тем более с учетом неподъемного для многих натурального налога (обязательных поставок государству мяса и молока) – не могло прокормить, и в 13 лет Горбунов поступил на работу в знаменитую ставропольскую артель «Заря».

– Затащил меня туда сосед, Иван Степанович Поздняков: он из Пензы сюда приехал, а пензяки знатные валяльщики все были. Он меня и обучил ремеслу. В артели в основном трудились ребятишки и женщины. Все шло только на фронт. Необходимо было за смену свалять пару валенок. Неважно, сколько тебе лет – выдай пару! Труд был адский, но ничего, справлялись. Вскоре мне дали двух учеников, глухонемого и девушку, я их быстренько обучил. А там отваляешь, дома надо валять – кормить семью. Передохну – и еще пару сваляю. Вся родня в валенках была, да и многих обувал. Все тогда в валенках ходили, очередь была из деревень. Сваляю пару – пуд хлеба мне несут, я с зерном на мельницу.

Несмотря на возраст, мог Горбунов, как и его мать, оказаться в местах, «куда Макар телят не гонял».

– Мне очень захотелось выучиться на шофера, работать с техникой, и я начал учиться в школе механизации. И валяльная мастерская подала на меня в суд – за то, что якобы «самовольно ушел с работы» (а в то время могли посадить даже за опоздание на 5 минут).

В 1945-м – несмотря на то что не достиг еще совершеннолетия – получил Михаил Горбунов права.

– Работал на полуторке, а потом «форды» пришли: американская машина, цельнообтянутая кабина с обдувом. Кузов чудесный: татары как засядут, человек сорок, везешь их с базара в Бритовку, а оттуда хлеб в Ставрополь, в амбары (тогда элеватора еще не было).

После армии водитель Горбунов работал на строительстве Куйбышевской ГЭС, участвовал в перекрытии Волги, в других «эпопеях». И без отрыва наверстывал упущенное по вине войны: окончил 7 классов, затем гидротехнический техникум, поступил на вечернее отделение Куйбышевского индустриального института при Куйбышевгидрострое, созданного начальником «великой стройки коммунизма» генерал-майором Иваном Комзиным (первый вуз в волжском Ставрополе «вылился» в итоге в Тольяттинский политехнический институт – ныне ТГУ).

Стать строителем, вспоминал Горбунов, посоветовал тот же валяльщик Иван Пахомов.

След на земле

– С заведующим ставропольским филиалом КИИ Василием Зубковым они были не разлей вода: Миша буквально был его правой рукой, – вспоминает Валентина Гавриловна. – Несмотря на разницу в возрасте и положении, что-то очень сблизило этих двух удивительных людей, незаслуженно забытых. Один из крупнейших специалистов в области строительства железных дорог, в 1940-е годы главный технический эксперт научно-технического совета Министерства путей сообщения, кандидат технических наук, практикующий инженер и руководитель проектов (главный инженер на строительстве дороги Котлас-Воркута и участник сооружения Цимлянского гидроузла, правда, уже в качестве заключенного), Василий Никанорович оставил о себе светлую память и в сердцах ставропольчан-тольяттинцев. И как отличный организатор (именно при нем началось бурное строительство корпусов ТПИ), и просто как порядочный человек…

По воспоминаниям ветеранов, Горбунов был благодарен за любую науку и не стеснялся сказать об этом вслух. Потому, наверное, и достиг многого. Но, оглядываясь на пройденный путь, выделял главное для себя:

– Наиболее важные объекты, построенные под моим руководством, как я считаю, – насосная станция в районе Федоровки и водозабор в Комсомольском районе для обеспечения технической водой всех заводов. И конечно же, Сусканский рыбхоз со всеми атрибутами: насосной станцией с турбиной, зимовальными, нерестными, выростными, нагульными прудами… Не знаете, как там сейчас?

И что я мог ему ответить?

Сергей Мельник