Простое счастье Олимпиады Евгеньевны
Олимпиада Фёклина (Голованова)
– Вот я всё-таки какой счастливый человек. Меня окружают золотые люди. Так и надо жить и радоваться этому. Я всегда говорю: хочешь быть счастливой – будь!
Эту жизнеутверждающую реплику в очередной раз услышал от старейшей ставропольской учительницы Олимпиады Евгеньевны Фёклиной, с трудом пробившись в день рождения через поток звонков ее учеников.
Каждый расставляет в жизни свои приоритеты. Не каждому предначертано и дано свыше, как программировал читателя один советский классик, отдать все силы «самому главному в мире – борьбе за освобождение человечества». А если отбросить излишний пафос и просто прожить отпущенную тебе жизнь: не хватая с неба звезд, зато по чести и совести, чтобы в итоге не пришлось о чем-то жалеть? Может быть, как раз в этом высшая мудрость? Жить, оставаясь для ближнего, а то и дальнего, надежным тылом, опорой, учителем, другом, самым родным человеком. Жить так, как она, – строго придерживаясь трех «у»: уважай, уступай, удерживай, и напрочь исключая три «з»: зависть, злость, злорадство.
Олимпиаде Евгеньевне 92 года. Она всегда «в зоне доступа». Я, годящийся ей в сыновья, а то и внуки, горжусь, что могу в любое время набрать заветный номер и услышать распевное: «Мой Серё-ё-ёженька!..» Это дорогого стоит. А она радуется звонкам тех, кто дорог ей. И считает себя счастливой.
Не каждый, ох, не каждый может, подобно горьковскому Соколу, сказать о себе: «Я славно пожил!.. Я знаю счастье!..»
Евдокия Максимовна Голованова (16 августа 1906 – 2 июля 1975) с дочерьми Олей и Липой. 1947 год
«Воспевающая небо»
– так переводится «Олимпиада» с греческого. Липа, Липочка – звали Олимпиаду Голованову в детстве. И родилась она в Соколках, как до сих пор называют Верхнее Санчелеево. Всё сошлось…
О том, что рано или поздно мы станем друзьями и даже сделаем с этой удивительной женщиной замечательный книжный проект, я думал с тех пор, как мы познакомились. Сначала заочно. В 2012 году я впервые услышал ее голос в радиоэфире: Олимпиада Евгеньевна изредка звонила во время моих программ на тольяттинское радио «Лада FM», чтобы высказать позицию по теме, которая обсуждалась. Она была самым преданным и самым «возрастным» нашим слушателем. Дозвонившись и выдав реплику или суждение – как обычно, по делу, по сути-существу, тонко и умно и не в назидание вовсе, – не забывала напоминать: «Мне уже, между прочим, за восемьдесят»…
Вживую встретились, что называется, «на съемочной площадке». Летом 2014 года съемочная группа питерской редакции телеканала «Культура» приехала в Тольятти делать очередной фильм из великолепной серии «Письма из провинции». Я рассказывал о своих исследованиях по поводу участия заключенных в строительстве ГЭС в Жигулях в 1950-е годы. Олимпиада Евгеньевна – о своей родине, о своем детстве в Соколках. О печальной странице нашей истории – разрушении храмов по всей России, в том числе в ставропольских селах. О том, что самая красивая из окрестных церквей – верхнесанчелеевская, расписанная еще в начале ХХ столетия ее дедом Андреем Никифоровичем Головановым, дожила до наших дней благодаря ее родным и близким (я подробно изложил эту историю в одном из своих очерков: Свято место… // Ставрополь-на-Волге. 2019. – 8 октября).
В интерьере старинного ставропольского дома, на базе которого в конце минувшего века был открыт городской музейный комплекс «Наследие», в обрамлении предметов из экспозиции «Тайны старого чердака», где проходили съемки ее монолога для фильма, Олимпиада Евгеньевна выглядела как королева.
Ставропольский детский дом №28
Фамильная история
Она, в общем-то, и есть истинное олицетворение истории и духа волжского Ставрополя, пребывавшего во время Великой Отечественной хоть и в тылу, но… какой может быть тыл в воюющей стране? И не случайно рассказ о ее семье, о ее детстве и отрочестве должен был войти в книгу воспоминаний ставропольчан о том, как жилось и выживалось им в военные годы. Но в силу ряда печальных обстоятельств этот проект был отложен до лучших времен.
Зато во многом благодаря ей в 2018 году увидела свет другая моя книга – «Макаров».
Олимпиада Евгеньевна – из семьи Героя Социалистического Труда Николая Макарова, председателя некогда гремевшего на всю страну ставропольского колхоза «Правда». Николай Михайлович был женат на сестре ее отца, Капитолине Андреевне.
За плечами деда, Андрея Никифоровича, не только роспись храма во имя Казанской иконы Божией Матери в селе Верхнее Санчелеево. Напомним, Головановы – организаторы первого послереволюционного хозяйства в Верхнем Санчелеево – коммуны «Сокол».
Из воспоминаний почетного колхозника, управляющего 3-м отделением колхоза «Правда» Николая Ивановича Юдина: «Был декрет Ленина о приближении крестьян к земле, и в 1921 году несколько семей переселились в живописное место в 10 километрах от села и назвали поселок Сокол. До 1928 года появились еще два поселка – Вечкановка и Хорьковка. А первые переселенцы были из села Соколки – Головановы. Были они людьми образованными, глава семьи Андрей Никифорович был художник…»
Евгений Андреевич Голованов вошел в историю и как первый председатель колхоза «Искра Ленина», в который в 1928 году объединились три новых поселка, впоследствии составившие 3-е отделение «Правды» (эти поселки, к слову, просуществовали до начала восьмидесятых годов прошлого века). В первые же дни Великой Отечественной Евгений Андреевич ушел добровольцем на фронт, был награжден медалями «За боевые заслуги» и «За оборону Ленинграда».
Мама нашей героини, Евдокия Максимовна, – из Ташелки. Родилась в семье царского ссыльного, в 1920-е годы персонального пенсионера за участие в первой русской революции 1905 года Максима Павловича Родионова. В начале тридцатых, несмотря на то что дед был делегатом Первого съезда рабочих и крестьянских депутатов и состоял в знакомстве с «всесоюзным старостой» Калининым, его репрессировали за отказ вступать в колхоз и сослали в северные лагеря, рассказывает Олимпиада Евгеньевна…
Родители поженились в 1926-м. Евдокия Максимовна обучала грамоте взрослое население и работала в школе.
– В 1937 году маму сняли с работы – а она тогда была директором школы в Узюково, исключили из партии большевиков как «дочь кулака». Полгода ждали ареста. Но всё отменили, восстановили на прежнюю работу…
«В 1941-42 гг. директором нашей школы была Евдокия Максимовна Голованова, – читаем в справке об истории другой ставропольской школы, теперь уже в Верхнем Санчелеево, написанной старейшей учительницей Натальей Леванюк. – Это энергичный, чуткий руководитель, большой души человек. Так отзывались те, кто ее знал и работал вместе с ней (я могу присоединиться к этим словам, потому что и мне пришлось в 1951 году, в течение года, работать вместе с ней в другом селе). А в 1942 году Евдокию Максимовну переводят на работу директором детского дома в г. Ставрополь. Работать там было трудно, потому что были собраны дети школьного возраста, эвакуированные из Курска и Воронежа (по воспоминаниям Олимпиады Евгеньевны, еще и из Орловской области). Эти дети испытали все ужасы войны…»
Евгений Андреевич Голованов
(29 февраля 1904 – 7 декабря 1992). Фронтовое фото
Всё для фронта – всё для детей
– Мама от природы была учителем. Преподавала историю и географию. Окончила заочно Ставропольское педучилище, потом поступила в Куйбышевский пединститут, уже начала ездить на сессии – и война. Где-то в мае 1942 года ее назначили директором детского дома в Ставрополе (по-моему, первого директора тоже взяли на фронт). Когда мама заступила на службу (служение – а как это иначе назвать?), два корпуса уже были битком набиты детьми, в третьем были еще свободные места. Но вскоре из Курской области привезли детей, освобожденных из плена, и детей, у которых погибли родители.
По воспоминаниям Олимпиады Евгеньевны, детский дом №28 г. Ставрополя занимал поместье купца Климушина. Оно располагалось ниже земской больницы (сегодня – Воскресенский мужской монастырь в Портпоселке), с северной стороны площади, которую называли плацем. «Вся территория была огорожена деревянным забором, помню большие красивые ворота – они сохранились от купца. На территории было три спальных корпуса, один из них – трехэтажный. Наша семья жила на верхнем этаже двухэтажного флигеля, на нижнем – семья конюха».
В годы войны в детском доме воспитывалось более трехсот детей-сирот войны, а потом и детей репрессированных и расстрелянных родителей.
– Среди ребят было много удивительно талантливых, – Олимпиада Евгеньевна начинает перечислять: Валя Химочко, Эльза Цейнес, Галя Бертинская, Люда Нарбекова, Саша Петрищев… – Юра Меерсон по окончании десятого класса получил золотую медаль (а это был первый год, когда ввели золотую и серебряную медали для выпускников школ). Его младший брат Владимир тоже был одаренным мальчиком.
(Воспитанника ставропольского детдома Юру Меерсона вспоминала и его одноклассница Элеонора Петровна Миронова, с которой Олимпиада Евгеньевна работала в 23-й тольяттинской школе и дружила более полувека. Очерк о ней на подходе.)
– Только сейчас до конца понимаю, – говорит Олимпиада Евгеньевна, – сколько у этой женщины было мужества, ответственности и решительности – взвалить на себя семью с тремястами детьми, быть им матерью, отцом, наставником, хозяйственником.
«Безвыходных ситуаций не бывает! Всегда ищи выход», – говорила Евдокия Максимовна. «Но, честно говоря, трудно было с продуктами, – вспоминает Фёклина. – Даже то, что полагалось по разнарядке, добывалось с большим трудом. Много лет спустя, когда я была уже взрослой семейной женщиной и ворчала по поводу повышения цен на что-то (кажется, кофе), мама, вспоминая свою работу в детдоме, с горечью заметила мне: «Неужели об этом стоит расстраиваться? Когда я вечером знала, что у меня есть чем накормить детей на завтрак, я была просто счастлива!»…
Но жизнь продолжалась. Олимпиада Евгеньевна вспоминает: воспитательница детдома, куда привезли ленинградских детей-блокадников, удивила жителей провинциального городка (до 1946 года, напомню, имевшего статус села) модным в то время головным убором.
– Когда она приехала, на ней была бархатная черненькая шапочка, такие называли «кисочками». И мама на складе раскопала поповские ризы, золотые и серебряные, с вышивкой малиновой гладью – и пустила все эти ризы на шапочки-кисочки для девочек-воспитанниц. И они в школу пошли – всем на зависть…
Осталось и неприятное воспоминание. «Директор того ленинградского детдома была самой шикарной женщиной Ставрополя. Она воровала продукты у детей. Ее посадили. Она не местная была, не ставропольчанка…»
Кому война, кому…
Олимпиада Фёклина с сыном Евгением в гостях у Николая Михайловича и Капитолины Андреевны Макаровых. Верхнее Санчелеево, 1964 год
Высокое служение
– Накормить, обуть, одеть, намыть в бане, уложить в теплую постель, не обделить ласкою триста детей – каково это! А была война, девиз «Всё для фронта, всё для победы!» – восхищается подвигом матери Олимпиада Евгеньевна.
При этом на руках у Евдокии Максимовны было трое своих детей (Липа, ее старший брат Вениамин и младшая сестра Оля) и две бабушки. Доход – скромная зарплата директора детдома и аттестат мужа-офицера. «В доме у нас не всегда был хлеб. Но, я помню, когда шли бои под Сталинградом, мама тоже решила уйти добровольцем на фронт. Стать снайпером. Обе бабушки повисли на ее руках: «Дуня, мы все здесь погибнем без тебя!»…
– Детдом ей дорого достался. Сейчас, когда прошло столько лет, я могу оценить. Мама обладала даром учителя, воспитателя, психолога – от Бога. Еще живы ее бывшие воспитанники, и они тому свидетели: детский дом во время ее служения не был казенным домом…
Служение – ключевое слово.
После войны, когда Евгений Андреевич вернулся с фронта, его командировали в Вольск. Восьмой класс Липа оканчивала в Ставрополе. «Ты будешь хорошим учителем, поступай в педучилище», – как в воду глядела Евдокия Максимовна. Окончив в 1951 году Ставропольское педагогическое училище, Олимпиада Евгеньевна сорок лет служила учителем начальных классов.
– После педучилища можно было и дальше двигаться: тогда ведь кто хорошо учился, мог ехать в институт поступать. Но сейчас я скажу так: ни на что не сменяю начальную школу!
Потому что действительно нет выше звания, чем первая учительница.
Она тоскует по родной 23-й школе, до которой уже, как бывало, теперь пешком не дойти.
– Я и сейчас часто вижу во сне: не написан план и я не готова к урокам, – призналась Олимпиада Евгеньевна, когда я позвонил ей 1 сентября. Такой сон может присниться только тем, кто посвятил жизнь высокому служению.
Сергей Мельник
