Возвращение. Часть четвертая

Часть 1

Часть 2

Часть 3

—

По пути в Каргополь мы сделали крюк в Ленинградскую область. Я ехала на место гибели прадеда. Он без вести пропал в 1941-м и был найден поисковым отрядом «Искра» семь лет назад.

Вспоминаю тот день. 2016-й. 12 мая. Я на работе. Звонок на сотовый: «Юлия, Иван Васильевич Вагин – ваш родственник? Его останки найдены поисковиками под Гатчиной». Я так и села.

О прадеде знала немного, только со слов бабушки Зои:

«Отца совсем не помню. На фронт уходил – мне два годика было. Но очень хорошо представляю его по рассказам мамы. Она много рассказывала – как познакомились, как красиво папа ухаживал, как жили до войны, как любили друг друга, детишек – трое, и вот оно, казалось, счастье…

С этим портретом сын пошел в «Бессмертный полк»

Папа ушел на фронт почти сразу, за несколько дней. И больше не вернулся. Письма перестали приходить в декабре 41-го, но написаны были еще в августе – так работала полевая почта. Мы жили с бабушкой Аксиньей (по отцу. – Авт.). Мама называла ее не иначе как маменькой – очень добрые были отношения, чистые. Старались поддерживать друг друга, переживали, плакали: «Только бы не плен». Я тогда не понимала еще, в силу возраста, что это значит, но видела, что все боялись, и боялась за папу тоже.

Вести с фронта слушали, затаив дыхание. На каждый стук в окошко бежали бегом. Ждали. Помню, как солдаты останавливались у нас на ночлег – через Каргополь проходила дорога на Ленинград. Один всё Толика с рук не спускал: «Такой же, – говорит, – как мой малец, похож сильно». Есть было нечего, и мама с бабушкой пригласили всех испить кипяточку. Мы сели за стол, глазенки голодные таращим. Достали тогда солдаты паек, хлебом с тушенкой нас накормили. Мы жевали и рассказы фронтовые слушали. До сих пор в памяти. А утром они ушли освобождать Ленинград. И маме в благодарность плащ-палатку оставили. Она отказывалась. Но солдаты видели, в каких условиях мы жили, настояли. Мама нам потом одежку сшила.

Официальное уведомление, что отец пропал без вести под Ленинградом, вручили только в 47-м. Сколько горя было. Сколько слез. Год тогда был очень тяжелый. Бабушка Аксинья окончательно слегла после известия из военкомата, ушла быстро. Один за другим умерли от голода родители мамы, с разницей в месяц. Она осталась одна с тремя детьми. Мы росли и видели, как держалась мама на одной только вере. Нас растила, силы находила. И продолжала ждать. Я это точно знаю…».

***

…Одним из первых позвонил Аркадий Петрович Эстрин – прочитал мой пост в соцсетях. Мы давно знакомы, с тех пор, как я, молодая журналистка из «Площади Свободы», бегала за ним с блокнотиком – отвечала за строительную тему. Аркадий Петрович был заместителем мэра Тольятти по строительству. Принципиальным, со своим многолетним опытом и желанием выстроить в подведомственной отрасли четкую, понятную всем систему. Уважала я его сильно. И сейчас уважаю. В том числе за то, сколько всего он сделал, чтобы запустить в Тольятти первые «Бессмертные полки», какую работу ведет по генеалогии, по исследованию истории Ягодного. «Что собираешься делать? Где захоранивать будете?» – спрашивает. А я – в прострации. Не было в моей жизни таких ситуаций. Аркадий Петрович помог тогда здорово. Помню. Благодарю.

…Звонки сыпались один за другим. Мне продолжали сообщать новость всей Россией – Архангельск, Вологда, Керчь, Великий Новгород: «Да, да, сообщили! Спасибо большое! Да, да, конечно, рады! Не знаю, не решили еще. Или в Тольятти, или рядом, в Мусорке, там дочь его живет». Я удивлялась: какая сильная общественная поддержка у поисковиков! Сколько людей подключилось! Какая же это сила – когда вместе!

Поисковикам пришлось осушать болото, чтобы вытащить останки

Очередной звонок с незнакомого номера: «Юлия, здравствуйте! Меня зовут Лаптева Екатерина Петровна, я работаю в администрации Ставропольского района. Знаю про вашу историю, знаю, что прадеда можете в Тольятти захоронить, но у меня просьба: давайте сделаем это в Ставропольском районе!» Незнакомый, казалось бы, человек взял на себя всю организацию. Мы готовились, собирались в Мусорке на репетиции у памятника погибшим воинам. Сын в форме маршем вышагивал с фотографией прапрадеда – он тогда в кадетском классе учился. И вообще вся эта история с него и началась…

За три недели до этого, 26 апреля, сын позвонил моей бабушке – в первый раз собирался идти в «Бессмертном полку», нужна была фотография. В тот же день, когда бабуля искала портрет отца, пропавшего без вести 75 лет назад, недалеко от деревни Каушта в Ленинградской области у поисковиков из отряда «Искра» пискнул металлоискатель…

Газета «Вести региона», июнь 2016 года. Автор Галина Плотникова:

«…Бои там шли страшные: фашисты рвались к Ленинграду с первых же дней, сил не жалели. 12 августа 1941-го немцы прорвали Лужскую оборонительную линию и хлынули к ленинградским пригородам. 16 августа захватили Кингисепп, часть советских войск окружили. 26 августа в котле оказалась и 90-я стрелковая дивизия. Здесь, под деревней Каушта Гатчинского района, скорее всего, в последние дни августа 41-го встретил свой последний час Иван Васильевич Вагин…

А 75 лет спустя на той же просеке оказались наши современники – ребята из поискового отряда «Искра» со своим командиром Андреем Клементьевым. Открывали поисковый сезон, разведывали лес. Находок не ждали. И вдруг уже по дороге домой запищал металлоискатель. Ребята замерли и осторожно стали обследовать землю. На небольшой глубине (всего-то 20 сантиметров) был обнаружен противогаз. Андрей Клементьев продолжал шарить в болотной жиже и наткнулся на что-то твердое. Этот предмет оказался фрагментом плечевой кости. Как потом скажет Андрей: «За руку бойца вытащил»…

Через четыре дня поисковый отряд вернулся на место в полном составе. Вместе с останками нашли изъеденную временем каску (я держала ее в руках – странные ощущения, будто время стерло границы и лето 41-го снова вернулось. – Авт.). Но самое главное – нашли смертный медальон, который удалось расшифровать, что уже – редкость…

Содержание медальона расшифровывали по всей стране. Компьютерщики, ученые, знакомые криминалисты, почерковеды. И… о чудо – почти одновременно поступил ответ из Великого Новгорода и Санкт-Петербурга: записка поддалась расшифровке, примите данные – Вагин Иван Васильевич. Поисковики из «Искры» сразу принялись искать родственников.

Смертный медальон, будь он найден лет десять назад, расшифровать бы не удалось – не было еще таких технологий. Он словно ждал своего часа…».

Большая семья Вагиных незадолго до войны. Прадед – в верхнем ряду, прабабушка справа – в нижнем

Прадед мог медальон не заполнять – это считалось плохой приметой. Смерть, мол, свою приближаешь. Поисковики находят их пустыми, с солью, швейными иголками. Если бумага, то в труху. Прадед пролежал все эти годы в болоте. В медальоне была микротрещина, сквозь которую просачивалась влага.

«Бумага была насквозь мокрой. Записи были сделаны перьевой ручкой, чернила практически исчезли. Нам даже, когда бумагу разворачивали, сначала показалось – она пустая, ничего нет. Но, наверное, от реакции с кислородом разводы буквально у нас на глазах начали проявляться, стали видны очертания букв. Вы не представляете, что мы испытали в тот момент! Это очень редкие минуты радости, поэтому запоминаются надолго», – вспоминал Андрей Клементьев.

Столько всяких «а вот если бы» совпало в моменте – одно, второе, третье сложилось в единый калейдоскоп, и свершилось чудо. Да, то, что прадед нашелся, что его останки смогли идентифицировать и родные, включая дочерей – бабушку Зою и ее старшую сестру из Санкт-Петербурга, смогли торжественно захоронить отца – это ли не чудо?

Событие прошло в торжественной обстановке. С панихидой, речами и прощальными залпами. День этот помню смутно – столько лиц промелькнуло. Там я в первый раз увидела Александра Николаевича Кашковского, Валерия Вячеславовича Анисимова – бывшего главу района. Он меня, кстати, вспомнит потом, когда приду на работу устраиваться. Хороший он человек.

***

Поисковик Андрей Клементьев прилетит на захоронение. Подробно расскажет нам, как все было, о событиях, которые происходили под Гатчиной в 1941-м. Как расстреливали немцы мирное население за любую провинность, на глазах матерей – когда, разбитые вдребезги, остатки советских войск вынуждены были отступить. Как искали нас, когда расшифровали медальон. Сначала вышли на Каргополь – прадед указал данные прабабушки. Но она 20 лет как умерла, так и не дождавшись своего Ванечки. Заявителем в документах указан Рокин Юрий Иванович – мой дед, а они с бабушкой к тому времени уже жили в Мусорке. Архангельская область и Самарская. Две тысячи километров. Волонтеры подключились быстро, стали шуршать интернетом. Наткнулись на интервью Рокиной Зои Ивановны, которая ко Дню учителя рассказывала о своем педагогическом опыте и упомянула в том числе, что жили они в Каргополе, а сейчас – в селе Мусорка. И потянулись туда ниточки со всех уголков России. Волонтеры звонили по всем местным телефонам, какие нашли, – от аптеки до администрации. Вышли в итоге на меня…

Мы будем слушать рассказы поисковика в камуфляже, плакать и обнимать его по очереди как родного. Я смотрела тогда на Андрея и удивлялась, что бывает таким человек – добрым, чистым, открытым, не требующим ничего взамен. Дарующим веру. Этакий современный Данко.

Наша дружба на этом не закончилась. Мы продолжаем общаться, поздравляемся с праздниками. Андрей высылал посылку для мусоркской школы. Музей боевой славы пополнился ценными экспонатами. И конечно же, я набрала его перед тем, как ехать в Каргополь…

Бабушка Зоя прощается с отцом

***

28 июня 2023-го. Примерно в эти дни 82 года назад уходил на фронт мой прадед.

Мы встретились с Андреем Клементьевым на перекрестке недалеко от деревни Каушта. Дороги сходятся в этом месте с трех направлений. Посередине монумент: «Вечная память павшим героям». В трехстах метрах отсюда поисковики нашли прадеда.

Андрей рассказывает:

«В августе 41-го калужская группировка, которая долгие дни обороняла Калугу, разбитая, с боями выходила в Ленинград. Последним коридором оставался как раз-таки район Косые мосты. Только здесь можно было пройти с минимальными потерями: наши заслоны еще стояли и как могли сдерживали врага. 90-я стрелковая дивизия контролировала перекресток и стратегически важный участок дорог.

Все ждали, что наши войска прорвутся с Вырьицы – она буквально в паре километров отсюда. Но вместо этого после падения 41-го стрелкового корпуса, который стоял с другой стороны, в восьми километрах, трасса была открыта. События развивались с бешеной скоростью. Вся немецкая группировка по просекам, которых здесь было много, зашла в тыл. Враг был намного сильнее, жал со всех сторон. Есть сводка, что в период с 31 августа по 5 сентября 90-я стрелковая дивизия совместно с 70-й, с теми войсками, которые откатывались в район, еще успевала удерживать перекресток.

Приказ отходить на соседние рубежи был дан с формулировкой «также удерживать и контратаковать». Но запаса человеческого не оставалось. Отдельные группы сражались уже в полном окружении. Войска, выходившие из Калуги в район Косых мостов, банально не успевали менять позиции и попадали под встречный огонь – здесь уже патрулировали немецкие танки.

Коридор держали до последнего. В том числе – Вагин Иван Васильевич. Вот тут, в двадцати метрах от дороги, мы его и нашли. Судя по расположению костей, он сидел, прислонившись спиной к дереву»…

Наш современный Данко

Никто не знает, сколько погибло в этих лесах. Сколько сюда пришло и сколько вышло. Земля до сих пор хранит память тех событий – зайдя в лес, можно увидеть окопы и блиндажи. Бои здесь шли такие, что сразу после войны территорию обнесли колючей проволокой и ходить сюда запретили, вплоть до 70-х. Местные рассказывали – трупный запах разносился на всю округу. Слишком много было убитых.

О чем я думала, глядя на пустую яму метра два шириной? О том, как умирал прадед. Что пережил в те дни, когда нечего было есть, когда кругом стрельба, немцы, хаос, кровь, болота, убитые, но приказ – держать коридор, умереть, но держать – был самым главным в жизни. Ради мамы. Ради любимой Шурочки и лапочек-дочек, которые, ты знаешь, ждали тебя много лет. Ради сына, которого ты так хотел, но ни разу не увидел.

Я не знаю, прадед, очень многого о тебе. Нет у тебя медалей и наград. Ты и могилу-то обрел спустя 75 лет. Единственное, что я знаю точно: ты – Герой. Ты выполнил приказ.

…Андрей говорит, до сих пор бойцов находят. И личности устанавливают, останки родственникам передают. Главное – верить. Помните, да: «Мы ВСЕ – люди. За спиной каждого из нас – история своего рода, его дух, его опыт, его мощь. За вами – сила предков, сотен и тысяч поколений, которые жили, мечтали, любили и верили. И вы – верьте. Даже в самой безысходной ситуации – ВЕРЬТЕ. Несмотря ни на что»…

Юлия Гвоздева