Возвращение: 30 лет прожив в Европе, семья вернулась в Россию

30 лет прожив в Германии и Швейцарии, семья Хергерт вернулась в Россию и выбрала не Волгоградскую область, откуда родом, а Самарскую. Маленькое село Новая Бинарадка в 70 километрах от Тольятти стало для Ирины и Якова новым домом, где они начинают жизнь заново.

Коз завели. Их сейчас, включая молодняк, 17. Варят сыр, огородничают, своими силами потихоньку строятся. И радуются жизни. В августе будет год, как Ирина и Яков живут в России.

Нас тут немцами назвали

(говорит, в основном, Ирина)

– Я родилась в Волгоградской области и была совсем крохой, когда родители переехали в Киргизию. Когда пошел отток этнических немцев, отец сказал: «В Германию не поедем, поедем назад в Россию», и мы вернулись в село Лебяжье. Там встретила Якова. В 1990-м поженились, родился сын, и в 94-м втроем поехали в Германию. Там, как все, сначала проходили школу языка. Мои родители до детского сада разговаривали с нами только на немецком, поэтому я язык осваивала быстрее. Яков вообще говорить не мог, даже пару слов.

– А дети могут?

– Старший сын – он здесь родился, еще может по-русски, очень тяжело, но может. Россия всегда ему не чужая была. Второй вообще не знает русского – мы в то время интегрировались. Дочь… Она, когда отучилась, что-то ей в голову взбрело – начала рассматривать всю ситуацию в Европе, всю систему европейскую. И начала ее сравнивать с российской системой. Проходит время, говорит: мам, пап, всё, собираемся, едем в Россию. Я обомлела и к Якову: надо ехать! Мы давно об этом думали. В марте прошлого года собрали собак, сели за руль и поехали. Софья с нами была и здесь уже получила паспорт гражданина Российской Федерации.

– Россия огромна. Как место выбирали?

– Я верующий человек, и всё у меня идет через общение с Богом. Я попросила: Бог, веди туда, где ты нас видеть хочешь, где мы будем помогать людям, всё равно чем. У меня четыре профессии, у Якова руки на месте. Я думаю, Бог привел нас сюда, в Бинарадку.

Когда уже смотрели дома на «Авито», цель себе поставила: до миллиона. Чтобы не было так, как в Европе: дорогие дома покупали и все равно очень много вкладывали. Здесь, я сказала, будет по-другому: будем брать дешевое, маленькое, старенькое и делать из него, что сами захотим. В марте снега много было, все кругом белое, нетронутое – это место было нежилым. Мы когда с Софьей увидели участок, сразу переглянулись и сказали: да. Снег лежал, солнце садилось и такая красивая розовая полоса шла! И этот лесок рядом. И всего один сосед.

Но Яша сказал – надо еще смотреть, и мы стали звонить, кататься, в татарские села ездили, в димитровградскую сторону, и когда ехали мимо, говорю Яше: давай еще раз в Бинарадку заедем. В дороге я молюсь: покажи мне, Боже, что здесь такое? Мы ехали по селу и застряли в снегу. Что делать? Сидим – автобусик, трое детей, женщины. Яша вылез, толкает. Вдруг идут три молодых парня, подтягивают рукава. Яков уже думал – бить. А они – раз, и быстренько толкнули, их даже не просили. Разве это не ответ от Бога? Здесь хорошие люди живут.

– Как соседи к вам относятся?

– (Яков) Все хорошо. Нас тут немцами назвали. В прошлом году очень помогали все. Мы приехали почти в июле, люди овощи несли со всех сторон, ведрами. Мы целыми днями – салат, салат, салат. И все несут, несут. И в баню приглашали каждый день мыться. И до сих пор так.

– График у вас какой? Во сколько встаете? С чего день начинается?

– Просыпаюсь в четыре. Сначала у меня молитва и гимнастика. Это где-то час. Потом иду поливать, пока жара не настала. В семь уже козы орут: давай, дои меня. Занимаюсь ими, тут уже Яша подтягивается. Дальше смотря кто какое задание имеет. Сегодня Яша пошел в поле с козами, у меня были домашние дела, а то я иду, он стройкой занимается.

– Свободное время как проводите?

– (Яков) А нет его. Знаешь, во сколько мы спать ложимся? В час ночи. В 10 леечкой полились, в 11 в дом зашли, пока Ира ужин приготовит, у меня начинают глаза закрываться. Телевизор включу – уже и не вижу его. Свободное время – в бане у соседа, другого нет.

– Разница сельской жизни: здесь и там.

– Основная разница: здесь ты свободно можешь передвигаться по своей территории, не спрашивая соседа, можно ли тебе сарай построить в огороде. Мы всегда старались жить на земле – и в Германии, и в Швейцарии. Когда 10 лет назад начали чаще ездить к друзьям в Краснодарский край… эти звуки, из хорошего далекого детства – все такое ностальгическое! Собаки лают, гуси гогочут, ты только глаза открыл – а вокруг жизнь. Лежишь и думаешь: вот здесь я был бы счастливым.

А в Европе мы слышали только гул машин, самолета, ну и дети иногда кричали. В Германии у нас газон был, больше ничего. И собаки. В Швейцарии кур держали, хоть и была проблема с соседом. Он письма писал: куры должны в 8 выходить, в обед в сарае сидеть, во столько-то опять гулять. И нам в почтовый ящик бросал, и жалобы строчил. Приходили к нам даже из администрации.

Для нас время остановилось в 90-х. Сейчас, смотрю, и тут люди жалуются, особенно кто из города переезжает: собаки бегают, гуси орут, уберите коз с дороги. Люди, вам не понять. Это такая ностальгия! Оставьте животных ходить, гулять. Вы же пьете чистое молоко, едите деревенское мясо! Это плохо, что мы начинаем смотреть в сторону Европы: животные в селе не нужны, они должны молчать и гулять у себя за забором. Я не против городских, но если уж вы в село переезжаете, то и жить там надо по-сельски.

Ты не мальчик, ты не девочка

– Больший толчок к России дала Швейцария. Мы купили дом, опять на две семьи, как в Германии. Но не знали, что там очень-очень нудные соседи, через стенку, они переехали из Берна. Поначалу было хорошо, а когда мы стали строить курятник, началось. Больше ни с кем проблем не было, только с ними. Гнобили нас ужасно. Беседку во дворе поставить не разрешали. Сосед, мне кажется, только и смотрел, не стоим ли мы где с Калашниковым. Очень боялся нас, хотя мы ему ничего не сделали.

Сейчас очень много людей едет в Россию, пошел обратный процесс. Многие возвращаются из-за детей, особенно у кого они еще маленькие. Там вот это… ЛГБТ*.

– Прям реально?

– (Яков) Реально, прям с детского садика уже – ты не мальчик, ты не девочка.

– То есть пытаются уже навязать, не то что легализовать?

– Легализовали уже давно. «Они» там в парламентах сидят. Европа – это лояльность. Ты лояльный ко всему, всё должен принять. Допустим, человек очень толстый – это нормально. Или бездомный – рваный, грязный, вонючий, но мы подгоним моду под него, будем носить драные джинсы, которые там невероятных денег стоят. И мы все лояльны, и все ходим как бомжи. И все счастливые.

Но это же ненормально! Люди, откройте глаза! Нормально – когда человек в норме, здоровый, здоровую пищу ест. Когда имеет традиционную ориентацию – это нормально. Да, конечно, не надо угнетать полных, унижать человека! Но не надо этим восхищаться, не надо это в норму приводить.

– И как там нормальным людям жить?

– (Яков) Автоматизм вырабатывают в тебе, ты от этого общества никуда. Ты просто в нем живешь.

– Нет, ты можешь против идти. Мы не воспитывали своих детей так, как в этой системе! Школа – да, садик – да, но мы – нет. Дети видели дома совсем другую жизнь, другое воспитание. И выросли нормальными людьми, с общечеловеческими ценностями.

Нам ехать надо!

– (Яков) 30 лет мы прожили в Европе, я никогда голосовать не ходил. Мне их политика по барабану. А за Россию всегда переживал. Даже с этой проблемой, которая сейчас идет. Я бы не хотел, чтобы так было, но раз уже идет, всегда говорю: жестче надо. Будет больно, но недолго.

– Когда мы в Швейцарию приехали, нас спросили: вы откуда? Из Германии. Нет, ну у вас же акцент, откуда вы? Мы из России. Они: а, руссе, гуд, гуд! Очень хорошо нас приняли. А когда началась СВО… Не все отвернулись. Про соседа я говорила. Другие соседи и дальше с нами дружили – там поселок всего-то две улицы. И когда мы уже стали переезд оформлять – говорили: очень жалко, что вы уезжаете, вы не боитесь? Нет, мы не боимся. И до сих пор мы с соседями переписываемся. И они за Путина. Все. Кроме соседа через стенку. У меня как-то был с ним нехороший разговор, и он начал на меня кричать: уезжайте туда, откуда приехали! А это запрещено там, это дискриминация. Вечером прислал смс с большим извинением, жена, наверно, мозги вправила – мы же могли заявить на него.

– (Яков) Почему так быстро уехали? Я работал водителем в компании, грузы возил. Пара человек знала, что мы в Россию поехали дом покупать. Мы его купили – и обратно в Швейцарию. Возвращаемся, выхожу на работу. До этого все хорошо было, никаких претензий. Понедельник отъездил, нормально всё. Во вторник меня вызывают и увольняют. Не стал больше ничего искать. Всё, говорю, Ирин, решили – нам зеленый свет! Нам ехать надо!

– Ну и напоследок, Ирина, Яков: Бинарадка – последнее место?

– (Ирина) Неизвестно.

– (Яков) Думаю, да. Если тут отстроимся – привязывай меня цепями. Мы в 94-м из России с двумя чемоданами уехали. Хватит. Жить, конечно, везде можно. Вопрос: как ты хочешь жить? Нравится тебе так жить – живи так. Нам говорят: да вы че, да я бы вот в Испании… Ну и что? Были мы и в Испании, и в Италии, всю Европу объездили, и на Филиппинах были, и в Дубае. Не в том суть-то. Слетать отдохнуть на неделю-две, с деньгами – это одно. Вы поживите там. Жизнь-то – она другая. Мы вот Бинарадку выбрали.

Юлия Гвоздева

* Верховный суд признал экстремистским ЛГБТ-движение в России. Его деятельность на территории РФ запрещена

Это сокращенная версия интервью. Из нашего 28-минутного фильма можно узнать больше!