Великий переезд
Последние дома в Кунеевке. 1952 год. Фото И. Белова
1954 год запомнился жителям Ставрополя как пиковый год начавшегося в пятьдесят третьем и завершившегося уже осенью пятьдесят пятого массового переселения в связи со строительством Куйбышевского гидроузла. Пережили эту эпопею и десятки сел и поселков Ставропольского района, попавших в зону затопления Куйбышевским водохранилищем.
Вместо Волги ставропольчанам было обещано «целое» Жигулевское море. Обитатели старинного волжского городка, оторванного от привычных корней в связи с фантастическими планами вскорости зажить при коммунизме, начали обживаться на «экспроприированных» государством черноземах ставропольского колхоза имени Куйбышева. Истории возникновения этого крупного многопрофильного агропредприятия, как бы его назвали сегодня, я посвятил недавний очерк («Как Ставрополь записали в колхоз» – «Ставрополь-на-Волге», 18 января 2022 г.), а закончилась она тем, что колхозные земли «закатали в асфальт». Похоронили под новостройками Нового Ставрополя (который теперь тольяттинцы называют Старым городом) и гигантского Северного промузла, включающего «Волгоцеммаш», электротехнический завод и «большую химию».
Кунеевка и Отважное исчезли с лица земли еще в самом начале строительства, в 1950-51-х годах: на их территории развернулась гигантская стройка. Отважненские дома хозяева, кто мог, перевезли в Александровское Поле и на Пчельник (это в Жигулевске), кунеевские – в Васильевку. Следом прекратили «свой земной путь» Подборное, Красная Московка, Светлое Озеро, Петроград и др. – всего более двадцати населенных пунктов, некоторые – с вековой историей. Русская Борковка, Хрящевка, Ягодное, Верхние Белозерки, Подстепки, Зеленовка – переехали из поймы в голую степь: без водопровода, электричества и дорог.
Вид на село Отважное в начале строительства Куйбышевской ГЭС
«Много чудес мы делали»
И ставропольчане, да и сами гидростроители, особенно начинающие (в их числе впоследствии знаменитый, четверть века возглавлявший Куйбышевгидрострой Герой Социалистического Труда Николай Семизоров), вспоминают: поначалу не верили, что это возможно – перекрыть широкую и быструю Волгу. Даже представить не могли, что скоро «не будет здесь ни поймы, ни осетров – ничего».
– Ставрополь как бы замер – это был обреченный город, – рассказывала Валентина Казакова, основатель и многолетний директор тольяттинского музея «Наследие», открытого в 1997 году в доме первого переселенца Василия Старикова. – Уже не сажали деревьев, уже не строили дорог, не асфальтировали Базарную площадь, которую горисполком обещал горожанам заасфальтировать. Горожане знали, что Ставрополь скоро затопят, скоро его не будет, и все жили этим ожиданием…
Ждали, но все же надеялись: а вдруг?
– Чтобы понять, почему мы так торопились с ГЭС, надо жить в то время, – объяснял мне в одном из своих последних интервью, летом 1999 года, Николай Федорович Семизоров. – Только представьте: противостояние Востока и Запада, электроэнергия нам нужна была вот как! Сталин сказал: «50 миллионов тонн нефти, 100 миллионов тонн металла – и тогда мы будем свободны от всяких случайностей». Много всяких чудес мы делали – но это же развязало стране руки!..
Но приехавшим сюда со всех концов страны «варягам» не нужны были ни «допотопный город» (об этом не один начальник Куйбышевгидростроя генерал-майор Иван Комзин – многие командиры стройки пишут в своих мемуарах), ни пойма-кормилица, ни огромные массивы лесов, которые вырубили при подготовке ложа водохранилища, ни тучные черноземы, захороненные под толщей вод и новостройками. У них были другие приоритеты.
Подготовка дома к переезду. Ставрополь, 1953 год. Из архива О.А. Свиридовой
Мешали строить коммунизм
К примеру, будущему Герою Соцтруда за Куйбышевскую ГЭС Кириллу Смирнову, прибывшему на гигантскую стройку у подножия Жигулей в июле 1953 года, после завершения строительства Волго-Донского канала и жалеть-то, казалось, нечего. Как бы оправдывая приговор волжскому «граду Китежу», Кирилл Иванович писал уже в своих воспоминаниях четверть века спустя: «Ставрополь после революции не омоложался, а все более старел. Уже давно было решено, что в недалеком будущем он будет затоплен. С тех пор, как мы в нем были впервые, он пережил увядание особенно сильное в пору коллективизации и во время войны. Весь он был деревянный (это неправда; о том, как строители «нового мира» расправились с каменными зданиями, в том числе старинным ставропольским Троицким собором, в следующем выпуске. – Авт.), улицы пыльные в сушь и грязные в непогодь»…
Дескать, зачем в стране, строящей коммунизм, нужен такой, «унылый и неинтересный», городишко?
Не жаль известному гидротехнику Смирнову, назначенному на Куйбышевгидрострое начальником управления строительства правого берега, и исчезнувшего села Отважное: мол, а от него какой прок? «Правобережное примыкание гидроузла довольно глубоко врезалось в берег, в территорию, на которой с давних времен было село Отважное, – читаем в рукописи. – В альбомах строительства можно видеть фотографии этого села. Центральное место там занимала ветряная мельница – единственный представитель «индустрии» своих лет…»
Строительство дома на новом месте. Ставропольская семья Лошкаревых. 1954 год. Фонд А.М. Тураева в ГМК «Наследие»
Даже природа противилась
Другое дело, коренные ставропольчане, которые восприняли новость о переносе, по словам старожилов, «как какое-то космическое известие».
Местные власти долго уговаривали известного сапожника, мастера артели «Красный инвалид» Старикова перенести свой дом первым. Человек почтенный, уважаемый, уже немолодой, он должен был показать пример «толстокожим» (как красные комиссары назвали их еще со времен гражданской войны) ставропольчанам. Согласился потому, что жил на крайней улице – на Лузановской. Но главное – в отпуск в Ставрополь приехал его любимый зять, в то время подполковник Григорий Хорешко, который был знаком с начальником Куйбышевгидростроя. Он-то, «похлопотав о хорошем месте», и уговорил старика: «Пока я здесь – давай перевезем дом». Пошел к Комзину, попросил в помощь 15 человек – заключенных Кунеевлага, поставил ведро водки…
Как вспоминала старшая дочь первопоселенца Раиса Хорешко, «под натиском «планов громадья» людей, по сути, выгоняли в чистое поле, не дав возможности сначала хоть чуть-чуть обустроиться. Сама природа противилась такому святотатству: в день переезда, 1 мая 1953 года, крупными хлопьями падал снег»…
Дом переносился в такой спешке, что в нем не сделали даже подполья, поставили прямо на землю. Электричество в «хорошее место» (в Тольятти этот дом находится по адресу: ул. Советская, 39), судя по письму Старикова зятю 4 ноября 1953 г., провели только осенью того же пятьдесят третьего: «Теперь стали жить, как раньше жили. Свет провели, наверно, уж с месяц, а вчера и радио провели…»
Но как было обижаться на «родную советскую власть»? Впоследствии, уже в звании генерал-лейтенанта и в должности заместителя командующего Белорусским военным округом по тылу, Григорий Хорешко выручил тольяттинцев, обеспечив картофелем в неурожайный 1972 год (см. мой очерк «Неизвестный Кашунин» в «Ставрополе-на-Волге» от 11 января 2022 г.).
Родительский дом уроженца Ставрополя генерал-майора Михаила Федорова вообще переносили одним из последних, уже осенью 1955-го, перед самым началом заполнения водохранилища. Семья категорически отказывалась переезжать туда, куда указали власти: рядом ни водопровода, ничего. Чтобы выделили другое место – на улице Горького, за «Буревестником», – потребовалось вмешательство легендарного маршала, дважды Героя Советского Союза Василия Чуйкова, под началом которого служил Федоров. Историю этого переселения я подробно описал в своей книге «Улицы памяти» (Тольятти: Фонд «Духовное наследие», 2005).
Старожилы вспоминают, как старался для своих односельчан уроженец Русской Борковки, Герой Советского Союза генерал-майор Дмитрий Голосов. «Он чуть не ночевал около печей, где кирпич обжигали. Не только для себя, для своей хаты – он для борковских постарался, для своих односельчан. А ему не могли воспретить, потому что он все-таки был генерал», – рассказывал старейший житель Ставрополя Василий Федорович Новокрещенов.
Если уж генеральские переселялись «с таким скрипом», можно представить, что пережили простые смертные. А ведь только жители Ставрополя, как писал Комзин, перевезли на новую площадку более двух с половиной тысяч строений.
Сергей Мельник
—
1954-й
1 января, из газеты «Гидростроитель»:
«Советские народы с чувством глубокого удовлетворения восприняли сообщение Верховного суда СССР о расстреле подлых изменников Родине – Берия и его сообщников…»
5 февраля – вышло Постановление Президиума Верховного Совета РСФСР «О передаче Крымской области из состава РСФСР в состав Украинской ССР».
2 марта – постановление «О дальнейшем увеличении производства зерна и об освоении целинных и залежных земель».
22 марта – в связи с предстоящим заполнением Куйбышевского водохранилища распоряжением властей в волжском Ставрополе закрыто городское кладбище. Предполагалось, что оно будет затоплено рукотворным морем, и ставропольчанам дали три месяца на перенос захоронений. 15 июля кладбище сровняли бульдозерами.
16 апреля – в поселке Комсомольский (ныне район Тольятти) получили наименование улицы Матросова и Молотова.
13 июня – в Жигулевске открыт парк культуры и отдыха, на территории которого располагаются летний театр на 1100 мест, читальный зал, комнаты настольных игр, танцплощадка.
4 сентября – газета «Гидростроитель» сообщила, что работники северокорейских электростанций передали строителям Куйбышевской ГЭС выполненный на красном шелке приветственный адрес. На лицевой стороне – красочный портрет Ким Ир Сена, на обратной стороне надпись: «Да здравствует вечная дружба народов СССР и Кореи!»
—
От редакции
Уважаемые читатели! Поделитесь своими воспоминаниями о том, как пережила великий переезд ваша семья, односельчане. Пишите (не забудьте указать свой телефон), звоните в редакцию. Наиболее пронзительные истории мы обязательно опубликуем.
