Вот и октябрь-грязник припожаловал

28 сентября – Никита-гусепролет, гусарь, гусятник. А еще и репорез.

«Столько прозваний этому святому дано потому, – писала тамбовская губернская газета в 1864 году, – что с этого дня начинают срезывать репу (выкопали-то ее раньше, а вот ботву срезают теперь, когда все соки из нее в плод ушли), бить домашних гусей, дикие же гуси поднимаются из наших стран восвояси на зимовье».

Хоть и с запозданием на сто пятьдесят лет, но все же замечу тамбовчанам: «свояси»-то у гусей здесь, у нас, а за бугром для них – эмиграция, причем, как рассказывают наши туристы, довольно горькая. А посему они при первой же возможности (как сердечко или внутренний дух подскажет) возвращаются восвояси.

Похоже, не шибко спешат они в теплые края-то. Летят с передыхами, останавливаясь на ночевку у водоемов. У нас в Аскулах одно из их излюбленных мест так и прозвали – Гусиным озером, а окрестность – Гусинцем. Тут их, гусей-то, охотнички и подстерегали. Какие охотнички-то – наши сельские? Баре да кулаки! Для простых крестьян тогда дешевле лошадь было купить, чем ружье.

30 сентября – Всесветные бабьи именины. Памятование мучениц Веры, Надежды, Любови и матери их Софии.

Один из знатоков народного быта А.С. Ермилов не без юмора заметил: русские крестьяне 17(30) сентября, по-видимому, слишком заняты, справляя всесветные бабьи именины, чтоб заниматься еще какими бы то ни было наблюдениями, и потому особых примет на этот день нет.

Ну, вот и октябрь-грязник припожаловал. «Октябрь ни колеса, ни полоза не любит». Ни в луга по сено, ни в лес за дровами не проедешь. Еще одно у октября дюже невеселое прозвище: листопадник. А еще – зазимок.

Ветра-листодеры срывают с деревьев последние листочки. То и дело дождит. На радость (да еще на какую!) хлеборобу. Влага эта не бесполезно-ручейная – вся в землю-матушку уходит. То-то благодать для озимей.

Но и для этого месяца в народе доброе слово нашлось: «Октябрь холоден, да сыт». У доброй хозяюшки этими утрами весь под (нижний свод печи) готовящимися яствами уставлен. Не только щи да каша – на столе, почитай, каждый день пироги да сочни. И с капусткой, и с молодой картошечкой, и с ягодами. А еще – с творогом. С настоящим. Вкушаешь такой, а на языке-то даже вчерашняя сывороточка слегка ощущается. Ох, давненько, однако, прадедушка Толя таковские сочни-то творожные не вкушал: ни одной коровки в Аскулах у коренных жителей не осталось…

1 октября – «Мученицы Ирина и София – не спешите, журавли, из России». А мы, ребятня, завидев, бывало, этот заунывно-курлыкающий клин, кричали им в дорогу: «Колесом дорога!» (по наущению бабушек, конечно). По-мальчишески страстный призыв этот означал: «Возвертайтесь – не спешите покидать нас!» И надо же: иной раз возвращались и где-нибудь в Гусином озере отсиживались!

И то сказать: чего больно-то спешить им, журавушкам из русского приволья в толчею забугорную, где на водоемах тамошних птиц столько скапливается, как на турецких и египетских побережьях туристов. А бабушки-то наши потому на такой призыв нас подбивали, что примету знали: «Если журавли полетят (и улетят) в этот день, то на Покров будет мороз, а нет, то зима позже».

Охо-хо-хо! Вот уж воистину «В осеннее ненастье семь погод на дворе: сеет, веет, крушит, мутит, ревет и льет и снизу метет».

Гляжу в окно: на заборе сидит ворона. Скучает. Или горюет? Ей ведь тоже скоро в путь из этих привычных мест. Вот какая новость для меня: оказывается, летовавшие у нас серые вороны незаметно-незаметно откочевывают к югу. А на их место, как в села, так и в города, прибудут такие же, только родившиеся на севере. Такие же, да не такие. Уж больно горласты и нахальны северянки-то. Я-то до этого думал, это нашенские так к зиме-то наглеть начинают.

Выходит, и ворона – птица перелетная. Ранней-ранней весной эти нахалки-северянки улетают от нас на родину. Там, на дальнем севере, ворона – самая первая, как у нас грач, прилетная птица.

2 октября – Зосима-пчельник, пчелиный заступник. Лакомый стол.

Поскольку Зосима и Савватий на Руси почитаются как покровители пчел, то с 2 по 10 октября (день памяти святого Савватия) идет «пчелиная девятина». Подготовка пчелок к зимовке, ульи убирают в омшаники (отдыхайте, великие труженицы и любимицы Божии!). Это на пасеках, а в сельских домах даровито пеклись оладьи, которые едали «в окунку» – макая их в чаши со свежим медком.

3 октября – Астафий.

«На Астафия примечай ветер: северный – к стуже, южный – к теплу, западный – к мокроте, восточный – к вёдру» (Даль).

7 октября – «Феклы заревницы (зарева от осенних огней). Замолотки. Начинают по утрам молотить с огнем» (Даль).

Долго ли до греха при лучине-то? Вон даже от электричества горят…

Упаси бог взирать на такое зарево! По себе знаю, что это такое, когда на тебя надвигается четырехметровый вал огня-пала.

Начиная с Феклы-заревницы (пожарницы, огневицы!) пожарная тележка с бочкой воды и двуручным медным насосом по утрам стояла не у пожарки в центре села, а на гумнах. Где в каком овине или в самой риге ненароком полыхнуло, все опрометью сбегались туда на тушение. Иначе стоящие одна к одной риги со снопами займутся – всем селом голодать придется. И нищеброды стороной его обходить будут.

Раздел ведет Анатолий Солонецкий