Добрый доктор Айболит

30 января 1937 года в самой глубинке Оренбургской области в селе Бараково Шарлыкского района родился Николай Петрович Томин. Здесь прошли его детство и юность. Его родители, Петр Миронович и Мария Петровна, работали в колхозе. Томин-старший был конюхом. Коля помогал отцу чистить станки, лошадей, а самым великим счастьем было для него промчаться по селу на быстром рысаке. Приходилось ему не раз и шишки получать, раны залечивать: не усидит в седле – летит кубарем! Стиснет зубы от боли и снова на лошадь. Помогал Коля и матери по хозяйству, которая после работы в колхозе приходила домой уставшая. Ведь тогда хлеба косили серпами, снопы перевозили на коровах и лошадях. По улице бегать деревенским мальчишкам и девчонкам времени не было.

«Только уснешь, а мать уже будит – скотину в стадо отогнать», – вспоминает Николай Петрович.

Семилетку Коля окончил в родном Бараково, а среднюю школу – в селе Илькульган, которое находилось в девяти километрах от дома. Учился хорошо, на занятия не опаздывал. Зимой было полегче – надевал лыжи. Но бывало, приходилось оставаться в Илькульгане на ночь, где родители сняли квартиру. Зимы в Оренбуржье суровые – метели, морозы. В такие дни учителя запрещали уходить из школы домой, так как можно было затеряться. Да и в весеннюю распутицу до Бараково было не добраться. Дороги так раскисали, что ноги из грязи не вытащишь.

После успешного окончания десятилетки Николай Томин уехал на работу в Орск. Тогда в этом городе только начали возводить многоэтажные дома и нефтеперерабатывающий комплекс. Он устроился лепщиком. Может, так бы и был Николай строителем-архитектором, тем более что поступил в Политехнический институт, на заочное отделение. Но даже во вкус учебы войти не успел: пришел срок идти в армию. Попал в десантные войска, которые дислоцировались в Рыбинске.

В 50-е годы был особый фронт – освоение целины. Повоевали за небывалый урожай полгода – и Николая отправили учиться в Балашов, в школу санинструкторов. Окончил он ее с отличием и даже, по его словам, «остался в школьной Книге Почета».

Уже в армии Николай решил для себя, что после демобилизации поступит в сельхозинститут именно на ветеринарный факультет. Хотел лечить животных. Да и в село тянуло. Сказывалось босоногое деревенское детство. Не смог он привыкнуть к городской жизни.

Учебу на ветеринарном факультете оренбургского сельхозинститута вспоминает с любовью и уважением к своим преподавателям: «Сильный состав профессоров был, мы по их книгам учились».

В 1964 году Николай Томин успешно окончил институт и поехал по распределению в совхоз «Северный ключ» Похвистневского района Куйбышевской области. Занимался свиноводством, 9 лет отдал этому делу, работая ветврачом. А потом молодого грамотного специалиста заметили в районе. Пригласили в райком партии и направили директором в совхоз «Садовод». Это было многоотраслевое сельхозпредприятие: на фермах содержалось 300 коров и 800 свиней. Под сад было отведено 450 га, причем большую часть площади занимал питомник. За саженцами сюда приезжали даже из Сибири.

А в 1976 году Николай Петрович приезжает в Ставропольский район. «И тут у меня… вся оставшаяся жизнь», – вспоминает он.

Бывший директор агрофирмы «Жигули» Иван Дмитриевич Гурьянов берет Томина главным ветврачом. И не ошибается в нем. Через два года улучшилась сохранность скота, стало больше здоровых телят.

В то время в «Жигули» входило пять сельхозпредприятий – совхозы имени Степана Ра-зина, имени Луначарского, «Белозеркский», «Хрящевский» и «Овощевод». Позже вошли совхозы имени Менжинского и «Красные Горки».

«Хозяйства занимались в основном овощами, но и животноводство было развито: в сов-хозах имени Степана Разина, Луначарского и Менжинского было по 2000 голов крупного рогатого скота, а в Хрящевском – 1000. Сейчас таких хозяйств в районе нет, – с грустью говорит Томин. – В 1987 году мы перешли в состав РАПО, которое стало затем агрокомбинатом «Лада», и стал я главным ветврачом, но уже всего Ставропольского района. В хозяйствах содержалось более 50 000 голов КРС, в том числе 25 000 коров. И тогда, и сейчас функции ветеринарной службы района не изменились – это лечение и профилактика заболеваний животных».

На долю главного ветеринара одного из крупнейших сельхозобъединений, а в 1990–2005 годах – главного ветеринарного государственного инспектора района, выпали воистину эпохальные события. Район менялся на глазах.

«Жили-то как, – вспоминает Томин. – В той же Хрящевке грязи было – не пролезешь! Потом взялись активно строить. И жилье строили, и школы, и клубы. Каждый год по коровнику запускали. А сегодня… какое хозяйство столько строит?».

Незабываемая страница – обновление стада. «Когда голштинизированный скот в знаменитый тогда совхоз имени Луначарского стали завозить, я сам два раза в Брест ездил получать. Хлопотно, конечно, было с «иностранками», – признает Томин. – Подход к ним особый, они понежнее. Но правильный был шаг. Оно постоянно должно быть – обновление, свежая кровь. Цель была получить больше молока».

Ветеринарная служба района в 2000-е годы стала называться «Государственное учреждение «Ставропольская районная станция по борьбе с болезнями животных». Раз эта служба государственная, следовательно, бюджетная. А бюджет для каждой организации и учреждения бывает разный, чаще всего скудный. Был такой момент, когда в ветстанции не было средств заменить прохудившуюся теплотрассу. Работали ветврачи в холоде. Рыночные отношения еще более обострили проблемы ветеринарной службы. Теперь даже справки стали платными, не говоря уже о медицинских препаратах. Но, как говорится, скупой платит дважды. Ведь лучше предупредить болезнь, чем ее лечить. Состояние здоровья районного стада КРС стало ухудшаться. Из-за маленькой зарплаты стали уходить врачи из хозяйств.

«…Нас, конечно, гоняли. Но мы и сами шевелились. Все чего-то хотелось нового, – ветеран невольно сравнивает дела давно минувших дней с нынешними. – Сельское хозяйство – тяжелое хозяйство. А сейчас оно в таком состоянии! Говорим: подъем, подъем!.. На десяток коров прибавилось – и «подъем»?

Раньше племенные книги были в хозяйствах, племсовхозы, племенная станция в Самаре громадная. Селекционеры были в каждом хозяйстве. А сейчас?..».

Как специалисту, отвечающему за конкретный участок работ, Томину упрекнуть себя не в чем. «Что касается эпидемий – я только на опережение шел. Исключили распространение бруцеллеза и туберкулеза. Много приходилось с этим работать. Исследования регулярно проводили, бывало, и скот выбраковывали. Но к концу моей работы практически все поголовье района было здоровым. А потом другая эпидемия началась. Сколько скотинушки пошло под нож!».

С тоской вспоминает он историю свинокомплекса «Поволжский». «Строили, строили, построили такую махину, путем еще не заполнили – и… сами знаете».

Несмотря на, казалось бы, возраст, Николай Петрович живо интересуется вестями с полей и ферм, на которых когда-то работал. Но мало что радует ветерана. Где сейчас поднятый им когда-то «Садовод»? Развалился. Не строят давно ничего и сады бросили. Хорошо «Северный ключ», спасибо хозяевам, «бьет» и сегодня. А вот вести с тольяттинской птицефабрики тревожат ветерана. Но ее величество жизнь научила его относиться к ней и ко всему сущему философски.

«Мы ведь практически ни на что не можем повлиять. Нас ведь мало слушают сейчас. Раньше мы исполнителями были хорошими, и все шло как-то. Надеялись, верили… Общество сейчас у нас живет воспоминаниями и надеждами, верой, что будет лучше. Не верится в плохое, честно говоря».

В этом году Николаю Петровичу исполнилось 83 года. Живут Томины в Тимофеевке. Сейчас он, конечно же, на заслуженном отдыхе. Но по-прежнему старается быть на коне. По возможности выезжает в сельхозпредприятия, и если увидит грязь в животноводческих помещениях – не поздоровится руководителю и специалистам этого хозяйства. Не может равнодушно смотреть на беспорядки неугомонный «Доктор Айболит»…

Ольга Лысова, директор МБУК «Ставропольская Межпоселенческая библиотека»