Запомним его живым

Он шагнул в вечность в январе 1996-го, пройдя огненными дорогами Гудермеса и Аргуна. «Запомним его живым» – так называется глава книги «Луначарцы. Годы. События. Судьбы», посвященная Олегу Долгову. Над другими главами – очерками о людях одного села – ее автор Борис Купцов продолжает работу.

В 19 лет Олег, как и мечтал, стал спецназовцем, бойцом отряда «Русь» Отдельной дивизии оперативного назначения МВД России, в 1995-1996 годах принимавшей участие в боях с бандформированиями на территории Чечни. Был в личной охране командующего группировкой российских войск генерал-лейтенанта Анатолия Романова. В октябре 95-го, когда взрывом радиоуправляемого фугаса уазик генерала был превращен в груду металла, Олег был рядом. Чудом уцелел. В январе 96-го в Первомайском он тоже был рядом — теперь с теми, кто шел на штурм дудаевцев, захвативших заложников и засевших в бетонных бункерах на окраине поселка.

…Отряду «русичей», в котором служил Олег, и раньше приходилось выполнять, казалось бы, невыполнимые задачи. Однажды колонна из четырех грузовиков (в кузове одного из них находилась зенитная установка) на одной из гудермесских улиц нарвалась на засаду, рассказывали спецназовцы из отряда «Русь». Две группы «русичей» были направлены на помощь попавшим в беду товарищам. Бой выдался тяжелый: нужно было своих раненых и убитых выносить из-под шквального огня и бандитам давать отпор.

– Все мы не робкого десятка, – вспоминал сержант Андрей Запорожец, – но Олег поразил тогда меня своим бесстрашием и расторопностью. Крутился он как белка в колесе: и тела наших ребят на себе через забор к бэтээру передавал, и огрызался из автомата так, что клочья летели от «духов». Когда всех пострадавших подобрали, мы отошли на прежние позиции.

На следующий день опять был бой. По дороге из Гудермеса в Аргун нас внезапно обстреляли из пустующего здания. Наша «коробочка» рванула было вперед, но Долгов крикнул, что Белый (рядовой Олег Беляев) упал с брони. Несколько десятков метров мы промчались по инерции, а затем, остановившись, открыли огонь по зданию. С большим трудом отогнали бандитов. Долгов сразу же побежал к Белому. Кроме него у нас оказалось еще четверо раненых. Погрузились на бэтээр – и быстрее в Аргун, в госпиталь. Но не успели. Рана Беляева оказалась смертельной. Потом нам сообщили о смерти еще одного из наших — лейтенанта Василия Назаренко. Мы тогда сказали себе: шакалам, стреляющим из-за угла, прячущимся за спинами стариков, женщин и детей, пощады не будет. И спецназовцы мстили. Мстили за кровь, за боль, за смерть.

После ожесточенных столкновений «русичей» с радуевскими боевиками в Гудермесе в декабре 1995 года за проявленные в боях мужество, стойкость и отвагу, за боевые заслуги перед Отечеством Олег заслужил право носить краповый берет — символ гордости и чести спецназа внутренних войск МВД России. До Первомайского оставалось меньше месяца.

16 января 1996-го был получен приказ: штурмом взять Первомайское, где засела радуевская банда, захватившая заложников.

Ближе всех к логову бандитов продвинулась группа сержанта Константина Беша. «Огонь ведем выборочно, патронов осталось на полрожка, – рассказывал сержант, – а они лупят и лупят по нам, не переставая. Откуда у этой мрази столько патронов, склад у них там, что ли? По радиостанции просим поднести нам боеприпасы. Старший направляет к нам две группы. В одной из них четверка в составе командира, Долгова, Руслана и Кирьяна. Они пошли по самому короткому, но опасному маршруту – напрямую через простреливаемый пустырь. Преодолеть его без потерь, да еще с ящиком боеприпасов, просто невозможно. Но они прошли. Вот и верь потом, что в бою чудес не бывает. Тут «духи» совсем озверели. Сосредоточили на этой четверке такой огонь, что головы не поднять. Олегу пуля задела шею. У Кирьяна прострелена ладонь. Олег подтащил друга в небольшое укрытие, вколол обезболивающее и стал перевязывать. – Потерпи, Санек, сейчас все сделаю…Олег чуть-чуть приподнялся, чтобы удобнее сделать перевязку другу»…

И пуля снайпера пронзила его сердце.

– Мы еще не знали всего, – говорил сержант Беш. – В это время поступила общая команда – отходить. Я видел, как трое наших тащат на себе четвертого. Кого – я еще не знал, в душе надеялся, что живого. А радуевцы, как шакалы, набросились на них, лупят по ним из всех стволов. Появившиеся слева «альфовцы» бросили несколько дымовых шашек и кричат: «Бросайте тело и за дымами давайте к нам, иначе все там поляжете!»

Шанс выбраться живыми был у них равен практически нулю. Но все-таки был. И он на самом деле появился в образе пробравшегося к нашим парням прапорщика медицинской службы. С собой док притащил носилки. Долгова положили на них и, пока дымовая завеса не рассеялась, вынесли в овраг. Здесь-то я и узнал черную для всех «русичей» весть, что наш товарищ погиб. Им оказался мой друг Олежка Долгов — любимец всего отряда. Этот бой стал для него последним.

На следующий день мы сломали хребет радуевской стае и очистили Первомайское от бандитов. Жаль только, что Олег об этом так и не узнал.

…Сельская почтальонка не решилась сразу нести страшную телеграмму матери. Дождалась соседку Вику. А та, прочитав, что там написано, не поверила. Как долго не могли, не хотели верить сельчане, что не стало этого жизнерадостного, улыбчивого парня, совсем еще мальчишки.

Трагическая весть о гибели Олега Долгова мгновенно разлетелась по всему поселку. А уже 21 января в Луначарском принимали «груз-200» – цинковый гроб с телом Олега.

Люди шли и шли к дому Долговых. Кровь стыла в жилах не от холода и ветра, а от какой-то безысходности, от беды, затмившей свет в материнских глазах. Поселок задыхался от слез, от горя, которое передавалось всем, кто был в тот день рядом с родными и близкими Олега. Обнажив головы, люди склонили их перед памятью своего земляка, 20-летнего парня, солдата, погибшего далеко от родного села.

Через весь поселок до поворота на кладбище гроб с телом Олега несли на руках его друзья. Их у него много осталось в поселке – и тогда, и сейчас. С одними учился в школе, с другими занимался в секции дзюдо и ездил на соревнования. А еще он любил хоккей, играл на гитаре, сочинял и пел хорошие песни, любил красивых девчонок. Таким он и остался в памяти своих друзей, в памяти всех луначарцев.

Больше всего на свете он любил родительский дом, маму и отца. В день отправки, прощаясь с ними на пороге военкомата, Олег вдруг склонился к коленям Любови Петровны и сказал:

– Мама, простите меня за все…

– Да что ты, сынок! Ты ничем нас не обидел, ничего плохого никогда не сделал…

Словно бы Олег тогда просил у матери прощения за те слезы, за то горе, которые уже через десять месяцев поселятся в их доме вместе с черной вестью о его гибели.

Нет, конечно, нет. Он не мог думать о чем-то плохом. 19-летний Олег страстно, азартно любил жизнь, а еще – дзюдо, лошадей и гитару.

Любовь Петровна вспоминала, как он целыми днями пропадал на конюшне.

– Мама, мама, смотри, как я скачу, – доносилось с улицы. А когда он приводил коней с водопоя или купания и возвращался домой, то вместе с бабушкой плел уздечки.

Она рассказывала об Олеге, вспоминала, каким шустрым, неугомонным он был, и на глазах ее то и дело наворачивались слезы. Ей казалось, что вот он, ее Олежка — живой, проносится мимо дома на своем сером любимце. Долго еще, увидев на луначарской улице лошадей, она плакала. Трудными, ох, трудными были для нее эти годы. Ни одной матери не пожелаешь такого: схоронить 20-летнего сына, кровиночку.

Она ушла из жизни в 2018 году, в январе, как и сын. Еще раньше гибель Олега подкосила его отца. Сердце не выдержало. Николая Васильевича проводили в последний путь вскоре после похорон сына.

Огромную роль в сохранении памяти об Олеге играет его родная школа, которой присвоено имя Героя России Олега Долгова. Здесь установлены мемориальная доска и бюст Героя. Каждый год 16 января в школе проходит торжественная линейка, патриотические уроки и Дни памяти, в классах — уроки мужества. С любовью, на одном дыхании проходят эти акции, одним из главных организаторов которых вместе со всем учительским коллективом и учениками стала Виктория Владимировна Полтева, заместитель директора по воспитательной работе. Для нее память об Олеге не просто работа. Она помнит его живым.

…Вика и Олег жили в одном доме, их семьи были соседями. Вместе в своем дворе играли, дружили и ссорились. Когда повзрослели, дружба окрепла. Вместе с ребятами своего подъезда создали клуб «Орленок», очистили подвал дома. Принесли туда старую мебель.

– Здесь и собирались, – вспоминает Виктория Владимировна, – обсуждали новости нашего дома и поселка, учились играть на гитаре. Лучше других это получалось у Олега. Он был талантливым парнем. Любимой его песней был «Город золотой». Олег мечтал стать строителем. Говорил: «Вика, когда вернусь из армии, буду большим начальником и построю тебе красивый коттедж. Ты мне его закажешь…» Не вернулся, не построил.

Олег часто звонил матери, писал письма. Родители несколько раз видели его в телерепортажах из Чечни. Он сопровождал командующего группировкой российских войск генерал-лейтенанта Романова. И вдруг 6 октября 1995-го страшная весть: в Грозном совершено покушение. Взрыв прогремел на площади Минутка, под мостом, когда туда въезжали генеральский уазик и бронетранспортеры охраны. Генерал в критическом состоянии.

Что с Олежкой? Ведь он был там! Жив ли? Представьте состояние родителей. Неизвестность обволакивала, давила, страшные мысли не давали заснуть. Прошла ночь, а в пять утра в дверь позвонили. На пороге соседка Вика:

– Тетя Люба, бегом к нам, Олег на проводе!

Она пулей вылетела из квартиры, дрожащей рукой схватила трубку:

– Сынок, родной, как ты? Что произошло?

Олег знал, что мать смотрит все теленовости и, конечно, слышала о покушении на командующего. Потому и позвонил из Грозного:

– Я не был там, у нас карантин, желтуха. В подразделении сидим, – прозвучало на другом конце провода. А она и верила, и не верила телефону, не узнала голос сына, как будто кто-то чужой говорит — глухо, сипло. Кольнуло где-то в груди…

– Олег, Олег, я не верю, что это ты, – закричала Любовь Петровна в трубку. И перешла на мордовский:

– Цера, сюкпря кода тефне?

Олег в совершенстве знает родной язык. Это означало: «Как дела, сын?»

– Тядяня, лац!

«Мамочка, хорошо!» – эти слова прозвучали для нее, как самая красивая песня.

Казалось, она поверила, ну а потом родители смотрели любимовский «Взгляд», и там как раз шел разговор о покушении на генерала Романова. «Пусть Зуб расскажет, он там был», – сказал один из участников телепередачи. И камера крупным планом показала Олега. Зубом его прозвали из-за флюса.

Олежка был там! И у нее хлынули слезы. Он берег ее, писал, что служба спокойная — картошку жарят, арбузы едят. Что им совсем не дают оружия. Сочинял байки про беззаботную службу в спецназе. А оно вот как обернулось!

Тогда и потеряла покой ее душа, все мысли неотступно, денно и нощно, были об Олежке. «Хватит тебе в Чечне служить, сынок. Свой долг ты выполнил сполна. Возвращайся домой, мы все ждем тебя, – писала Любовь Петровна в последнем письме сыну.

Это письмо до адресата не дошло. Вернулось обратно в поселок Луначарский.

В 1997 году для вручения родителям Олега звезды Героя, которой он был награжден посмертно, в поселок прибыл заместитель командующего внутренними войсками МВД России генерал-лейтенант Кавун.

– Я понимаю, что никакая самая высокая награда не восполнит вам потерю сына, тем не менее прошу вас, примите ее, – сказал генерал, обращаясь к Любови Петровне и Николаю Васильевичу, вручая им Звезду.

В феврале 2005 года в поселке Луначарский проходил один из первых тогда фестивалей военно-патриотической песни памяти Олега Долгова. До его начала я побывал в гостях у Любови Петровны, матери Олега. Она напекла гору пирогов, чтобы угостить приехавших на фестиваль друзей и одноклассников Олега из райцентра Шемурша, что в Чувашии. И мы с ее пирогами пошли в Луначарский дом культуры на фестиваль. Звучали красивые песни, стихи и слова памяти об Олеге Долгове. А из глубины сцены, оттуда, где было его большое фото в спецназовском берете, на сидевших в зале односельчан, на гостей и участников фестиваля тепло и открыто смотрел Олег. Он словно бы прорывался в этот зал вместе с песней и музыкой, вместе со слезами сидевшей в первом ряду матери, прорывался в сердца и души земляков. Прорастал из воспоминаний всех, кто знал, любил и помнил не только Героя-спецназовца, а шустрого озорного парня Олежку Долгова, отчаянно смелого и веселого, который жил рядом с нами, скакал на коне, смеялся, влюблялся, пел, играл на гитаре…

И очень хочется пожелать, чтобы память о нем навсегда сохранилась в наших душевных анналах, не поизносилась, не стерлась в привычной череде событий каждодневности, не уплыла под ливнями быстротекущей жизни.

Запомним его живым…

Борис Купцов, член Союза журналистов России