Век балтийского сокола

Виктор Носов. Февраль 1943 г. Фонд ГМК «Наследие».

26 марта отмечаем 100 лет со дня рождения ставропольчанина Виктора Носова. Присвоения звания Героя ему и членам летного экипажа десятилетиями добивались местные краеведы. И добились-таки. Спустя 53 года.

Песня о соколах

«Балтийский сокол» – так я назвал когда-то очерк о Викторе Носове. Четверть века назад, открывая им новый краеведческий медиапроект «Улицы памяти», я вовсе не претендовал на роль первооткрывателя. История подвига экипажа под командованием лейтенанта Носова известна, в чем-то даже хрестоматийна, ведь на этом примере выросло как минимум послевоенное поколение ставропольчан-тольяттинцев.

Тогда мне было важно провести мысль: эти парни сделали гораздо, на порядок больше, нежели просто повторили подвиг Гастелло, как представлялось многим. «Формально – да, повторили, – писал я. – Но разве думал об этом экипаж подбитого, теряющего управление бомбардировщика, осознанно направивший свою машину на караван с подкреплением немцам?.. Нет, они не повторяли чьих-то подвигов, они совершили свой»…

Нельзя объять необъятное, и в той сравнительно небольшой публикации я не ставил задачи назвать имена всех людей, которые пусть полвека спустя после гибели летчиков, но все же добились появления президентского указа. В то время я просто не знал, как много наших земляков добивались этого и что именно возымело действие – чье-то конкретное ходатайство или «критическая масса» обращений наших краеведов и следопытов. Но факт налицо: 23 февраля 1998 года всем трем членам экипажа, совершившего 13 февраля 1945 года огненный таран, было присвоено звание Героя России. Командиру Виктору Носову, стрелку-радисту Федору Дорофееву и штурману Александру Игошину.

Сегодня я хочу добрым словом вспомнить тех, кто десятилетиями добивался восстановления исторической справедливости. Конечно, отдавая себе отчет, что, как и прежде, без ответа остается вопрос: почему на признание факта подвига потребовалось 53 года?

В день открытия мемориальной доски на доме Носовых. Тольятти, 2 мая 2000 г. Из книги С. Мельника «Улицы памяти».

«Вторично отказано»

«Огромной силы взрыв потряс воздух, и над морем поднялись высокие клубы дыма. Не стало самолета, не стало и транспорта водоизмещением 6000 тонн. Отважные герои Виктор Носов, Александр Игошин и Федор Дорофеев погибли. Но они добыли победу. Они не хотели без нее вернуться домой – такова традиция балтийцев. Это была третья и бессмертная победа, за которую они не пожалели самого дорогого для них – своей молодой цветущей жизни. Их подвиг не забудет Родина, не забудет советский народ», – писала газета «Красный Балтийский флот».

А это – из листовки политуправления Балтфлота (февраль 1945-го):

«Мы не знаем, что думали герои в последние минуты жизни. Одно ясно каждому из нас: неукротимая сила ненависти к врагу, пламенная любовь к своей Родине управляли сознанием каждого члена экипажа. Эти непреоборимые силы воодушевляли их на героический подвиг, двигали вперед, к победе. Для этой победы балтийские соколы не пожалели самого дорогого – своей жизни.

Мы с громом фашистскую нечисть развеем,

Пред нами берлинские стены падут.

Нас доблестный Носов, стрелок Дорофеев

И штурман Игошин на подвиг зовут!».

Подвиг экипажа Носова был, что называется, на слуху у каждого. Однако тогда, в 1945-м, ни командира, ни членов экипажа к званиям официально не представили. В представлении на присвоение Носову Героя Советского Союза, подготовленном в апреле 1945 года непосредственно его командирами, есть пометка, датированная 20 августа 1945 года: «Вторично доложено, вторично отказано».

Отказано было и прокурору Петру Ивановичу Носову, который в 1957-м отправил самому главе государства Никите Хрущеву письмо с просьбой присвоить сыну заслуженное звание. Судя по ответу, оно «рассмотрено министром обороны Союза ССР. Товарищ Жуков Г.К. не нашел возможным в настоящее время возбуждать ходатайство перед Президиумом Верховного Совета СССР о присвоении Вашему сыну лейтенанту Носову В.П. звания Героя».

Так кто же все-таки довел дело до конца? «Добились присвоения званий музей тольяттинской школы №1 (сейчас №4) и поисковая группа завуча педучилища Виктора Гавриловича Костина», – откликнулась на один из моих постов о героическом экипаже старейший педагог Эсфира Константиновна Платонова. И это правда.

Легендарная Первая школа

В конце 60-х – начале 70-х прошлого века в школах страны — и ставропольские не исключение — развернулось так называемое поисковое движение. Как писал директор тольяттинской школы №1 В. Молчанов («Если позовет Отчизна…» – «За коммунизм», 24 июня 1971 г.), когда начался поиск свидетельств гибели экипажа, на письма поисковиков откликнулись военно-морской музей в Ленинграде, государственный архив Военно-Морского Флота в Гатчине, однополчане Носова, в том числе командир полка Иван Орленко. Установилась дружба с отрядами красных следопытов городов Клайпеды, Сенгилея (там родился Виктор Носов, Ульяновская область. – Авт.). Пришло письмо из Польши: 13 марта 1968 года недалеко от места гибели экипажа, в Гданьском воеводстве, был открыт памятник. Надпись на мемориальной доске гласила: «Советским летчикам Виктору Носову, Александру Игошину, Федору Дорофееву, которые 13 февраля 1945 года пали богатырской смертью за нашу и вашу свободу».

Учительница начальных классов Клавдия Борисова. Рис. Н. Шумкина в тольяттинской газете «За коммунизм» от 2 октября 1971 г.

На одном из собраний секретарь школьной комсомольской организации Николай Литвиненко внес предложение изыскать средства на сооружение памятника Виктору Носову. Старшеклассники работали на строительстве азотно-тукового завода, на овощной базе, давали платные концерты, собирали металлолом, макулатуру. И долгожданный день наступил: 7 мая 1966 года во дворе школы состоялось торжественное открытие памятника. На его открытие из Сенгилея приехали отец, брат и сестра Виктора Носова. Спустя пять лет, 8 мая 1971-го, в школе №1 открылся музей боевой славы.

Из тех, кто организовывал его тогда, – старейшая ставропольская учительница Клавдия Александровна Борисова. Ветераны образования, основоположники школьного поискового движения подтвердят, что прежде всего благодаря ей, при участии других учителей и учеников, появился в школе этот музей. Право открыть его было предоставлено Зинаиде Носовой, сестре героя…

Зинаида Петровна, к слову, приезжала в Тольятти и в мае 2000 года – на открытие мемориальной доски брату на фасаде дома, в котором Носовы жили до войны и откуда призывался Виктор. В начале 50-х дом перевезли при переносе Ставрополя из зоны затопления. К сожалению, памятной доски на нем уже нет: в 2014 году реликвию сняли хозяева, и она до сих пор не вернулась на место.

Вот уже 60 лет имя Носова носят улицы в Тольятти и Калининграде. Есть его барельеф и на памятнике «борцам за народное счастье» на площади Свободы в Тольятти.

«Поиск» Виктора Костина

Педагог, руководитель группы «Поиск» Виктор Костин. 1970-е гг.

Старейший местный краевед Виктор Гаврилович Костин еще в конце 50-х, учительствуя в Верхнем Санчелеево, увлек учеников поиском информации о героях-ставропольчанах. Эту работу он продолжил в тольяттинских школах и педучилище.

«Я организовал членов группы «Поиск» на активную переписку с отделом кадров Министерства обороны, Генштаба, с редакцией газеты «Красная звезда», – рассказывал Костин. Последнее письмо за его подписью с просьбой воздать почести членам геройски погибшего экипажа он отправил в Администрацию Президента РФ в 1996 году, в канун президентских выборов. Ответа не получил, но через два года звание Героя России экипажу присвоили.

Не исключено также, что «последней каплей» стало письмо с просьбой прояснить ситуацию с наградой Виктора Носова, отправленное в начале 1998 года в Управление президента РФ по государственным наградам другим нашим замечательным краеведом Степаном Солдатовым (он коренной ставропольчанин, в годы войны учился с Носовым и Дорофеевым в Военно-морском училище имени Леваневского). Вскоре, рассказывал Степан Федорович в интервью тольяттинской газете, в городской совет ветеранов поступил ответ, в котором сообщалось о присвоении Виктору Носову звания Героя Российской Федерации. Не только ему – всем троим членам экипажа. А могло ли быть иначе? Ведь смерть за нашу свободу они поделили поровну.

Сергей Мельник