Кому – война, а кому – …

Тема тяжелая. Но она существует. Семей, в которых есть погибшие на СВО защитники Родины, к сожалению, становится больше. У каждой из них своя история и отдельная боль. Но, кроме личной потери, близких коробит «особое» положение, в которое их порой ставит общество. Оказалось, далеко не все наши сограждане способны на сострадание, а еще страшнее, когда кто-то умудряется делать бизнес на таких несчастных, измученных тяжелой потерей, людях.

Все имена изменены. Но сути это не меняет.

Яна

Уложив ребенка спать, Яна идет в свою комнату. Включает негромко телевизор, сворачивает камуфляжный бушлат мужа, укладывает его рядом с собой на кровать. По «ящику» идет какое-то шоу, но Яна давно включает его лишь для фона – создать живую атмосферу вокруг. Авось на этот раз удастся быстро уснуть, обманув комок в горле, предвещающий долгие слезы…

– Знаете, а ведь некоторые люди мне завидуют, называют за глаза «богатой вдовушкой». Никто не знает, что у меня внутри, как я живу с этой болью. А ведь прошел уже год. Но мне кажется, так теперь будет всегда… – вытирая слезы и виновато улыбаясь, рассказывает Яна.

Недавно она купила новую машину – красивую, сверкающую перламутром на солнце. Ожидающие на остановке маршрутку люди успевают заметить за рулем односельчанку в черных очках. Кто-то присвистнет вслед, кто-то пробурчит недоброе… Никто не видит под очками опухшие от слез глаза, постаревшее за год лицо. После гибели на СВО любимого супруга купить новую машину Яна была вынуждена – «тачка» на гарантии, ремонт и обслуживание собственными силами пока не требуются. Случись что – бесплатно отремонтируют. Раньше всеми автомобильными делами занимался любимый муж. Она только «садилась и ехала». Наступила новая реальность…

Людмила

Люда оказалась в числе тех «богатых вдовушек», на которых решили подзаработать. Теперь ее отношение к миру изменилось…

– Когда иду по улице, некоторые односельчане оборачиваются. Это очень неприятно: ощущение, что иду голая по дороге. Возможно, кто-то от жалости провожает взглядом, желает заговорить, но стесняется. Однако после одного случая я уже никому не могу довериться и рассчитываю только на себя, – рассказывает Людмила.

Этой весной она начала расспрашивать односельчан, кто может вспахать ей огород. Раньше этими делами занимался муж, но он погиб на СВО больше года назад. Людмила помнила, за какую цену он обычно нанимал тракториста, и это были вполне небольшие деньги: «Мы ж местные, соседи»…

– Этой весной тракторист за вспашку огорода заломил цену в 10 раз выше обычного. Он сказал: «Ты теперь богатая, с тебя можно и подороже взять!» – рассказала Люда.

Женщина обиделась до слез, но смолчала и заплатила. Да, сейчас она не нуждается. Но дело-то не в этом… Через неделю после этого случая в местной школе открывалась мемориальная доска ее мужу. Ребенок-подросток еле выдержал, то и дело отлучаясь за угол, чтобы продышаться от накатывавшего комка в горле. Какими деньгами, спрашивается, можно измерить вот эти страдания?

…К сожалению, тема «бизнеса на крови» наших защитников возникла не сегодня и не вчера, а сразу после начала СВО. Некоторые «частники» бессовестно завышают цены на разные услуги для семей военнослужащих (как живых, так и погибших). Мерзавцы втираются в доверие, морочат голову, занимают деньги без отдачи. Но самое больное для вдов и матерей – душевная глухота тех, чья хата по-прежнему с краю…

Татьяна

В последний год Таня с трудом воспринимает жестокую реальность. Обесценилось абсолютно все вокруг, кроме самой жизни. «Человек жив – это главная ценность на земле», – говорит женщина. Мнения и поступки некоторых людей ей стали чужды и непонятны. «Мне кажется, все мое окружение перестало меня понимать», – говорит Татьяна.

Муж ушел на фронт осенью 2022 года и сразу попал в самое пекло. Во время редких звонков об этом не рассказывал, но она понимала всё между слов, по интонации. А через год он вдруг пропал. Однополчане рассказали, что рядом с землянкой, где находился Павел с товарищами, попал снаряд и «всех завалило». Кто-то откопался и выбрался, а он – нет. Но о его гибели никто точно сказать не мог, потому что территория сразу была захвачена врагом. Возникла версия, что мужчину достали и взяли в плен…

Татьяна целый год жила надеждой. Но с работы пришлось уволиться – слишком часто стала ронять подносы с тарелками. И именно в этот год вокруг нее знакомые люди начали «нести какой-то бред». Сначала убеждали, что мужа не нужно искать – ведь его зарплата аккуратно капает ей на карточку, и пусть все так дальше и продолжается, не нужно ничего менять. Но Таня все равно продолжала звонить по госпиталям и моргам, искать мужа среди военнопленных. А через год ей прислали страшную фотографию и предложили опознать на ней супруга. Тут «сочувствующие» начали убеждать: опознай, получишь компенсацию. Дескать, супруга уже не вернуть, а деньги пригодятся – сын недавно поступил в институт.

– На этой фотографии я смогла опознать только номерок мужа. Лица там уже совсем не было видно. Я не стала никого слушать и пошла по «длинному пути» опознания – будут проведены специальные экспертизы. На это уйдет несколько месяцев, и только потом сюда привезут груз 200. Хотя в моем окружении меня почти никто не понял, но мне важно знать, что я все-таки нашла именно своего мужа, – говорит Татьяна, которая в последнее время совсем ушла в себя и отгородилась от всех.

…Эти истории можно продолжать, но основная мысль уже понятна. Давайте будем людьми до конца. Сейчас вокруг много горя. Если не можешь помочь – хотя бы не вреди. Слава Богу, хороших людей действительно больше – открытые, сочувствующие и помогающие семьям погибших есть везде. Испокон веков семьям, потерявшим близких на войне, оказывалась помощь – и материальная, и моральная. Можно подойти спросить, не нужно ли что?

Да даже просто позвать к себе на чай…

Сегодня каждый из нас может оказаться в беде.

P.S. До недавнего времени раненные в зоне СВО, даже «ампутанты», должны были ездить на плановые обследования в те госпитали, к которым «приписаны». Как правило, это там, ближе к границе. Обследование – не на один день. Надо где-то жить. Так вот «однушку» в той же Ростовской области им загоняют «всего» за 150 000 рублей в месяц.

Выйти в город, лёжа в госпитале, за теми же сигаретами или пряниками – вынь да положь «косарь» охраннице из ЧОПа… И так далее. И везде одна присказка: «Вам же хорошо платят»…

Любовь Шабалина