Первый вальс Норы Маковой
Нора Макова
Нередко бывает так: перешагнул порог родной школы – и забыл всё: и чему тебя там учили, как говаривал Райкин, и кто учил. И неважно, что не плохому вовсе учили – вполне «разумному, доброму, вечному». Но есть, есть еще на свете дружные классы и учительницы, воистину ставшие для выпускников вторыми мамами. Дом Элеоноры Петровны Мироновой (в девичестве Маковой) до последних дней ее жизни был родным для ее первого выпуска в послевоенном Ставрополе.
«Всем хорошим обязана…»
– Она молодец: и как литератор и преподаватель русского языка, и завучем была в школе, – вспоминает свою коллегу и близкую подругу героиня моего предыдущего очерка о старейших ставропольских учителях Олимпиада Евгеньевна Фёклина. – Из 23-й школы до самой смерти был контакт с учениками у Элеоноры Петровны и у Риммы Ивановны Богомоловой. И у меня такая крепкая связь…
Откуда корни этого особого, учительского материнства? Конечно, из детства, из семьи, из той же школы.
Бабушка и дедушка Норы Маковой – Василий Кузьмич и Варвара Владимировна Багимовы. Бабушка родилась 1870 году – в один год с Лениным, как она говорила. Первый муж ее умер, оставив Варвару с двумя детьми от него и хорошим наследством: два дома в Самаре, мельница. Со вторым мужем до переезда в Ставрополь жили в Усолье. Шесть детей родилось в этом браке, всем восьмерым дали образование.
– Дед умер от водянки в 1933 году, а бабушка – 23 февраля 1941-го, похоронены были на старом кладбище в Ставрополе, – рассказывала Элеонора Петровна. – Отца я, можно сказать, не знала, – он с нами не жил, и всем хорошим во мне я обязана своей бабушке и маме.
Евгения Васильевна Макова работала бухгалтером в кумысолечебном санатории «Лесное». Летами Нора с мамой жили в санатории, бабушка вела хозяйство в городе.
– В «Лесном» были дома для служащих – такие красивые, с башенками, с террасками. Приезжали врачи из Москвы, Ленинграда и очень много из Самары. Приезжали с семьями. Мы хорошо общались, и конечно, они сыграли большую роль в моем культурном развитии.
По воспоминаниям Элеоноры Петровны, осенью, когда заканчивался сезон и санаторий пустел, волки подходили прямо к домам, и все кошки, собаки, которые не могли увернуться, становились их добычей.
Был в санатории свой конный двор с лошадьми. Кобылиц держали «на кумыске»: кумыс-совхоз находился километрах в четырех от «Лесного», оттуда привозили кобылье молоко.
– Еще до войны построили кумысный павильон, там работали татары тетя Сабира и дядя Саша. Они хорошо знали, как приготавливать кумыс, и даже делали кефир (тогда мы о кефире и понятия не имели). Кумыс прямо в нос ударял, кто уж больно любил его, кто нет. Ну, в общем, они мастера своего дела были!
И не они одни. До конца дней Элеонора Петровна помнила вкус булочек, которые пёк пекарь «Лесного» дядя Сережа Федоров! «Его сын Юрка был прикован к инвалидной коляске из-за болезни позвоночника, и мы возили его по дорожкам санатория. Но он выправил свой позвоночник и стал знаменитым врачом в Самаре»…
Варвара Владимировна Багимова
Все ушли на фронт
Весть о начале войны принес большой репродуктор, который висел на сосне перед корпусом санатория.
– Все больные тут же побежали собираться уезжать – просто настоящее столпотворение. А вскоре мы узнали, что в санатории будет институт иностранных языков и краткосрочные курсы по подготовке переводчиков для отправки в тыл врага и на фронт.
Дома, в которых жили служащие, во время войны утеплили, и там жили и курсанты, и работники института, и преподаватели.
Дети врачей санатория сразу подали документы для поступления на курсы переводчиков. Написал заявление и сын будущего заслуженного врача РФ Клары Иосифовны Житловской.
– В Ставрополе Володя (так его звали, полное имя Владилен) квартировал у нас еще до зачисления, – вспоминала Элеонора Петровна. Он был красивый – высокий, стройный. И заботливый: когда его зачислили на курсы, он приносил от своего пайка остатки хлеба, чтобы мы посушили, и отправлял в Самару матери и младшему брату Жоське. Володю очень скоро отправили на фронт, и он так и не вернулся…
Материнскую заботу Клара Иосифовна перенесла на своих пациентов. Как вспоминала ее внучка, самарчанка Татьяна Ларцева, бабушка долгие годы работала в госпитале инвалидов Великой Отечественной войны и «считала своих пациентов святыми людьми, а они, контуженные, тяжело больные, инвалиды, называли ее матерью»…
Поступила на курсы и Туся (Этель) Эрделевская из Москвы. По воспоминаниям Элеоноры Петровны, когда ее зачислили, девушке пришлось расстаться с роскошными длинными черными волосами. «Постригли, надели на нее пилотку, шинель и такие большие ботинки-бахилы. Мы звали этих курсантов «мослами»: тоненькие ножки в этих шинелях, прямо ужас какой-то! Туся по окончании курсов тоже была на фронте переводчиком, войну пережила, потом вернулась к своим родителям, преподавала в Москве иностранные языки».
Добровольцами ушли на фронт и два одноклассника Норы Маковой из ставропольской средней школы №1.
– Мы выпустились в победном 1945-м,
но из-за того, что мальчиков в армию забирали, классы были разновозрастные. У нас из 7-го класса ушли на фронт Павел Лобанов и Лёня Теменков – они с нами учились, но были старше. Оба не вернулись. Женя Шошерева стала на фронте врачом. Наташа Платонова, наша пионервожатая, тоже после десятого класса на фронт ушла, а потом она у нас в школе преподавала домоводство.
Элеонора Петровна тепло вспоминала своих учителей: Веру Михайловну Дик, Марию Алексеевну Адайкину, Веру Николаевну Новокрещенову, Анну Селиверстовну Фролову, Екатерину Ивановну Агафонову, Веру Петровну Крашенинникову, Николая Гавриловича Данилова…
– В эвакуацию в Ставрополь, с семьей – мужем, дочкой, нашей ровесницей, и сыном помладше, – приехала Анна Абрамовна Иофан, преподаватель истории. Каждый урок она начинала с фронтовых сводок.
Как и большинство ставропольчан – выпускников первой школы, не могла она не вспомнить и Любовь Юльевну Воронцову. Она сменила на посту директора школы призванного на фронт Николая Алексеевича Нестерова.
– Любовь Юльевна – эта маленькая, худенькая женщина с сильным характером – до чего ж она была добра к людям, как беспокоилась о своих учениках. Вроде и накричит, но быстро отходит. Не всех больно жаловала, но гордилась теми учениками, которые воевали, со многими переписывалась. Ставила нам в пример Федю Ларина, Володю Иванова и ягодинца Поликарпа Чабуркина, с которым я в 9-м классе дружила (он ушел на фронт в декабре 1944 года).
Будущий муж Норы Маковой, Виктор Миронов, старше ее без малого на три года, ушел добровольцем в 1942-м…
Элеонора Петровна Миронова (11 июня 1927 – 19 февраля 2013) c супругом Виктором Васильевичем Мироновым (24 июля 1924 – 28 июня 1980). Тольятти, конец 1970-х
Музы и пушки
Война войной, но молодость брала свое. Во все времена. В начале прошлого века молодежь курортного волжского Ставрополя «колготилась» вокруг курзала (помните, в стихотворении Ширяевца: «напевы вальсов ласковых с курзала»…), впоследствии центром притяжения стал городской сад имени Воровского. Время от времени в Ставрополе давали концерты курсанты Военного института иностранных языков Красной армии.
– И как уж мы туда попали, не знаю, – я в 7-м классе училась, и мы еще на людях никогда не танцевали, а там военных полно… Там был знаменитый композитор Сигизмунд Кац с огромным оркестром. Это было что-то такое невообразимое. Меня кто-то танцевать пригласил, а я стесняюсь и не знаю, ноги куда поставить, – но прошла испытание!..
Музыкой, как вспоминают ставропольчане, увлекался и Виктор Миронов. «С 12 лет он занимался в духовом оркестре, – рассказывала Элеонора Петровна. – Играл вместе с братом Борисом. Мать их не возражала – всё-таки не по улицам будут бегать, а музыкой заниматься. А потом уже, во время войны, музыканты – кто остался – играли в Доме культуры на танцах»…
После военного училища Виктор Миронов воевал на 3-м Украинском фронте. В феврале 1944 года командир взвода батареи 45-миллиметровых орудий 815-го стрелкового полка 394-й стрелковой дивизии, лейтенант Миронов получил медаль «За отвагу». В июне 1944-го, после двух тяжелых ранений в боях за Харьков и Одессу, был награжден орденом Отечественной войны II степени.
– Осколком мины у него был поврежден зрительный нерв, и операцию делал в Баку известный профессор, – рассказывала Миронова. – Мы с Виктором подружились, когда я уже окончила 10 классов. После ранения демобилизовался, пришел в Ставрополь и работал инструктором в военкомате, а потом поступил в юридическую школу в Куйбышеве.
Вернулся с фронта в Ставрополь и Борис Миронов. После войны, как вспоминают, он преподавал физкультуру «и очень хорошо рисовал – в клубе «Гидростроитель» в Портпоселке было много его картин»…
Платье на выпускной
Евгения Васильевна Макова после «Лесного» работала главным бухгалтером в ставропольской больнице, где главврачом был незабвенный Роман Левицкий. «У них подсобное хозяйство было, и давали пшено», – привела весомый для того голодного времени аргумент Элеонора Петровна.
– Левицкий крутого нрава был человек, но мастер своего дела! Вообще, Роман Макарович легендарная личность. Потом уже, когда я в Самару поступила учиться, мама там, в больнице жила, в двухэтажном доме, где и Левицкие. Порядок был в больнице и врачи знающие.
Ставропольских врачей, как и учителей, вспоминают только добрым словом. Ту же Нину Александровну Пономарёву, племянницу Ольги Михайловны Виноградовой, у которой Маковы снимали полдома на улице Баныкина, 42.
– Во время войны в нашем доме поселились преподаватели польского детдома, который эвакуировали в Ставрополь. Они поселились в двух маленьких комнатках («буквально одну кровать можно поставить и столик»). Одна – с сыном (он в детдоме жил, а она тут только ночевала), другая – с матерью-старушкой, такой худенькой, только повторяла всё время: «как зимно» (холодно). Мы с ними были в дружбе большой. Когда в 1945 году я окончила 10 классов, а на выпускной вечер надеть было нечего, полька дала мне свое платье – красивое, цветное, а врач Зулейха Хасанова – туфли, так и снарядили меня…
Свадьбу Виктор Миронов и Нора Макова сыграли, когда она училась на 3-м курсе факультета иностранных языков Куйбышевского пединститута. В 1948 году выпускника юршколы направили работать следователем на Украину, «но, когда приехали в Киев, там одни руины были на Крещатике, и он выбрал Николаев». Они прожили в Николаеве до начала шестидесятых, там в 1952-м родился сын Владимир. Виктор Васильевич работал следователем, Элеонора Петровна окончила пединститут.
– Но там иностранного факультета не было, – рассказывала она, – и меня приняли на 2-й курс литфака – при этом пришлось досдавать еще шесть предметов, в том числе и украинский язык. По окончании института я осталась работать в Николаеве (тогда с кадрами очень было сложно) и 9 лет проработала там в школе. А потом решили переехать в Ставрополь. Виктор Васильевич устроился на завод ВЦМ, я – в школу №4, а с 1964 года преподавала в 23-й школе. В отличие от 4-й, она сразу стала десятилеткой, и мой восьмой класс перешел вместе со мной. Все они окончили 10 классов, мы каждый год встречаемся, и я благоухаю в цветах, – с гордостью рассказывала Элеонора Петровна незадолго до кончины, показывая толстый альбом с фотографиями встреч с любимым классом.
Сергей Мельник
«Важным для нас, молодежи, были танцы под духовой оркестр в городском саду им. Воровского. Оркестром бессменно руководил Александр Петрович Лазарев. Звали мы его «дядя Саша» и просили его сыграть «по заявке». В оркестре играли почти все ученики нашей средней школы №1: братья Борис и Виктор Мироновы, Юрий и Николай Романовы, Юрий и Владимир Гордеевы, Евгений Кутасов. На баяне играл Василий Петрович Князев. Он был незрячим, его приводил кто-нибудь из ребят, а когда танцы заканчивались, отводили домой…»
(Из воспоминаний ставропольчанки Зои Сергеевны Бариновой)
