Непростой двадцатый

Делегат XX съезда КПСС Михаил Евец на снимке фотокорреспондента журнала «Огонек» Семена Фридлянда. Из собрания Денверского университета (США)

Мы говорим «год 1956-й» – подразумеваем «ХХ съезд». И в самом деле, ХХ съезд КПСС, как известно, осудивший культ личности Сталина, стал главным событием этого года для советского народа. А с июня, когда секретный доклад Хрущева был обнародован в американской прессе, – и для всего прогрессивного человечества.

От Ставрополя и района в самой гуще событий – из 1355 делегатов с правом решающего голоса – посчастливилось присутствовать троим.

Высокое доверие местных коммунистов заслужили уже прославленный к тому времени экскаваторщик Куйбышевгидростроя Михаил Евец, буровой мастер Яблоневого нефтепромысла, Герой Социалистического Труда Абдулла Сабирзянов и бригадир женской тракторной бригады из села Нижнее Санчелеево Галина Лазарева. Как водилось в ту пору: рабочие и колхозница…

Пост о Галине Лазаревой находим на страничке соцсети «ВКонтакте» нижнесанчелеевского ДК. Из нее узнаем, что после войны в Нижнем Санчелеево была организована женская тракторная бригада, окончившую курсы трактористов в Ставрополе Галину назначили бригадиром. «Работали по 20-22 часа в сутки, дорожа каждой минутой. В результате – выполненный план на 204 процента и много сэкономленного горючего. Девушки обратились ко всем трактористам Ставропольского района в 1947 году включиться в социалистическое соревнование за высокий урожай в честь 30-й годовщины Великого Октября. Бригада бросила клич: «Девушки, за руль трактора!» В марте 1947 года Указом Президиума Верховного Совета СССР передовики сельского хозяйства были награждены орденами и медалями. За получение в колхозе имени Кирова урожая ржи 20 центнеров с гектара на площади 153 га».

Кавалер ордена Ленина за этот трудовой подвиг (в 1958-м она получит второй такой же) Галина Петровна Лазарева в 1948 году была делегирована на конгресс сторонников мира, а в 1956-м – на ХХ съезд…

Таинство развенчания

Не то чтобы мир не знал о сталинских злодеяниях – знал, конечно. Важно было, что мы сами заявили об этом. Пусть под покровом ночи, пусть в обстановке строжайшей секретности – но ведь слово сказано…

Интересно, что мировое сообщество могло прочитать текст хрущевского доклада – у нас же он передавался из уст в уста, обрастая искажениями, вселяющими в кого-то уверенность: вот она, оттепель.

Разумеется, никто не мог предположить, во что выльется это действо. Думали, как обычно, одобрят итоги минувшей – теперь уже пятой – пятилетки и примут директивы на очередную, шестую. Поначалу так и было. Развенчания культа Сталина в повестке съезда не значилось. 19 заседаний съезда были посвящены традиционному восхвалению мудрой политики вождей партии, ведущих страну от победы к победе.

Тем временем, еще в начале съезда делегаты получили на руки текст никогда прежде не публиковавшегося «Завещания» Ленина, написанного еще в декабре 1922 года, в котором тяжело больной Ильич предостерегал товарищей по партии: «Тов. Сталин, сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках необъятную власть, и я не уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью…».

От предчувствий пусть запоздалого, но неизбежного низвержения «полубога» депутаты окончательно потеряли головы… И тихо ждали обещанного закрытого доклада Хрущева, который, по закону драматургии, был запланирован под занавес – на 20-е заседание ХХ съезда…

Символично, что доклад Хрущева появился в лучших традициях российской империи: документ писался втайне от большинства членов ЦК. Столетие назад царь-реформатор Александр Первый готовил свой антикрепостнический манифест в такой же великой тайне от царедворцев…

Итак, в ночь на 25 февраля 1956 года на головы делегатов ХХ съезда обрушилась лавина информации о деяниях Сталина. Даже для беглого прочтения стенограммы этого разоблачительного документа, обильно сдобренного цифрами, цитатами из творений классиков марксизма-ленинизма, писем жертв Сталина и «бериевской банды», потребуется не один час.

Хрущев, кстати, объяснил делегатам, почему развенчивали прежнего кумира в условиях такой глубокой конспирации. «Мы должны со всей серьезностью отнестись к вопросу о культе личности. Но этот вопрос мы не можем вынести за пределы партии, а тем более в печать. Именно поэтому мы докладываем его на закрытом заседании съезда. Надо знать меру, не питать врагов, не обнажать перед ними наших язв»…

В результате опубликованная резолюция съезда уложилась в девять строчек, где ни слова о Сталине. В самом конце 80-х секретный доклад был-таки опубликован в «Известиях ЦК КПСС» – и теперь не только новоиспеченные партийцы, но даже еще живые делегаты того самого ХХ съезда могли наконец прочесть его вдумчиво и не спеша. Ведь и в самом деле, много ли усвоишь в состоянии растерянности, подавленности и страха перед возможными последствиями участия в действе, которое не могло присниться даже в самых фантастических снах.

Кто вернет семнадцать лет?

Слишком много советскому народу знать не полагалось. Но ведь знали. И надеялись, что отныне все будет по-другому. «Теперь арестанты вернутся, и две России глянут друг другу в глаза: та, что сажала, и та, которую посадили», – хотелось верить Анне Ахматовой. И не ей одной.

– Надо сказать, что мы – люди, далекие от правящих кругов, уважали Хрущева за его мужиковатость, за безусловно искреннее желание устранить жестокость сталинских приемов обращения с людьми, – вспоминал Кирилл Смирнов, известный гидростроитель, начальник управления правого берега Куйбышевгидростроя. – В начале года стали просачиваться слухи, что он выступил на очередном (ХХ) съезде партии с разоблачением сталинского террора 1937 года. Летом прошел массовый пересмотр дел лиц, пострадавших в 1937-1938 годы.

Кирилл Иванович был лично благодарен Хрущеву за его благие намерения: в том же 1956 году вернулась из лагерей его жена. И лично поблагодарил его в августе 1958-го, когда Никита Сергеевич приезжал на открытие Куйбышевской ГЭС.

– В 1937 году жену Кирилла Ивановича арестовали как врага народа, – писал в статье «Это сердцем надо чувствовать» в тольяттинской газете «За коммунизм» (номера от 7 и 10 января 1962 года) дважды Герой Соцтруда электросварщик Алексей Улесов. – Остался с маленькими дочками, был для них отцом и матерью. Жаль жену, а детям мать. Но ждать долго пришлось – семнадцать лет. Жена вернулась в семью уже в Жигулевске, когда дочки, воспитанные отцом, стали взрослыми. Она подвергалась аресту, ни в чем не повинная, и семья ждала все эти долгие годы… Только ХХ съезд партии восстановил для семьи Смирновых справедливость, как и для многих, многих семей. Можно ли было это прощать Сталину и фракционерам Молотову, Маленкову, Кагановичу, виновным в произволе и нарушении революционной законности? Конечно, нет. И народ и партия этого не простили… Решения, принятые съездом партии о культе личности Сталина, одобрены всем советским народом…

«ГУЛАГ» – это кулак

Наверное, все так. Но, как говаривал упомянутый мной в предыдущих очерках ставропольский ветеран Николай Бурухин, «ГУЛАГ – это кулак: сколько убыло – столько прибыло».

Буквально по следам ХХ съезда хрущевский ЦК одно за другим выдал несколько закрытых писем и постановлений, настоятельно рекомендующих попридержать языки в трактовке февральской речи Хрущева и санкционировавших аресты «ревизионистов, демагогов, антисоветских элементов». За «ехидные» отзывы о мероприятиях партии и правительства в 1956 году в лагеря отправились сотни советских людей, в том числе автор сценария любимого народом фильма «Трактористы» Аркадий Добровольский. Особенно много «новобранцев» пополнило лагеря ближе к осени – нашлось немало граждан, пожелавших высказаться по поводу действий советских войск в восставшей Венгрии. Посадили даже тех, кто, потрясенный слухами о жертвах при штурме Будапешта, пытался «не к месту» цитировать резолюцию ХХ съезда – о невмешательстве во внутренние дела других государств как основополагающем принципе советской внешней политики и о многообразии форм перехода к социализму.

«Эпохой позднего реабилитанса» назвали ту пору члены «Группы революционных марксистов» – и подпольной организации политзэков на строительстве Куйбышевской ГЭС, о которой я писал в 1992 году в московском еженедельнике «Столица». Они считали, что Сталин извратил «прекрасную идею», и предлагали вернуться к изначальному, классическому пониманию социализма. Вроде бы именно к этому призывал и новый генсек, но в августе

1956-го «неисправимые антисоветчики» получили еще по десять лет лагерей.

Сергей Мельник

—

1956-й

На 1 января 1956 года численность заключенных Кунеевлага на строительстве Куйбышевской ГЭС составляла 32094 человека.

14 февраля – открытие ХХ съезда КПСС. Известен тем, что на нем «был развенчан культ личности».

22 апреля – с помощью 250-тонного портального крана был установлен первый 150-тонный затвор водосливной плотины Куйбышевской ГЭС.

28 апреля – вступила в эксплуатацию линия электропередачи Жигулевск – Москва напряжением 400 тыс. вольт. Тем самым началось формирование Единой энергосистемы страны.

30 июня – постановление ЦК КПСС «О преодолении культа личности и его последствий».

5 июля – принято решение о строительстве в городе Ставрополе Куйбышевской области завода ртутных выпрямителей (ныне ООО «Трансформатор»).

10 октября, за год до пуска Куйбышевской ГЭС на полную мощность, гидростанция дала первый миллиард киловатт-часов электроэнергии.

22 октября – начало антикоммунистического восстания в Венгрии. Подавлено советскими войсками 4 ноября, создано правительство во главе с Яношем Кадаром.

18 ноября – выступая на приеме в честь нового польского лидера Владислава Гомулки, Никита Хрущев заявил американским дипломатам: «Мы вас закопаем».

19 декабря – письмо ЦК КПСС, санкционирующее аресты «ревизионистов, демагогов, антисоветских элементов».