«Зингер» для домика Репина
Домик Репина. 14 августа 2019 г. Фото автора.
В каждом старинном селе или городе есть «объекты», которые, как выражаются урбанисты, обладают историко-генетической памятью – а потому особой ценностью. В Ставрополе-Тольятти таким пока еще, несмотря на недавний пожар, остается домик Репина. И неплохо бы об этом вспомнить сегодня: 5 августа мы отметили 180-летие со дня рождения великого русского художника.
Что-то подсказывает мне: нет, не должен разделить дом по адресу: проезд Репина, 8 печальную судьбу множества других утраченных в Тольятти памятников – санатория «Лесное», дома купца Субботина на улице Комсомольской, первой музыкальной школы на улице Краснодонцев…
К слову, в последней до пожара, превратившего деревянное здание в пепел, предлагалось создать Музей культуры города. Нет музея – нет и культуры?..
Народный музей
Настоящий, полноценный музей в доме, по деревянным половицам которого полтора столетия назад «ступала нога» выдающихся живописцев Ильи Репина и Федора Васильева, так и не появился, хотя разговоры об этом идут уже больше семидесяти лет.
Так, например, в архивном фонде нашего земляка – уроженца Ташлы Александра Тураева, получившего за вклад в ставропольское краеведение звание почетного гражданина города, хранятся документальные свидетельства благих намерений. Вот вырезка из газеты «За коммунизм» от 9 октября 1953 года. Сообщается: в доме, в котором в 1870 году останавливался Репин, по инициативе работников районной библиотеки и жильцов дома создан уголок великого русского художника. Уже тогда (а речь шла о доме в «допотопном» Ставрополе, еще не перенесенном из зоны затопления водохранилищем) ставропольский горисполком принял решение установить мемориальную доску с текстом: «В этом доме летом 1870 года жил Илья Ефимович Репин». Мало того: городские власти решили создать дом-музей Репина и для этого «просить Куйбышевский художественный музей передать выставку на тему «Репин на Волге» на вечное пользование городу Ставрополю».
Предполагалось также «обратиться в Академию художеств СССР, в Государственный Русский музей и Государственную Третьяковскую галерею с просьбой оказать помощь в создании Ставропольского дома-музея И.Е. Репина». А поскольку как раз в это время Ставрополь «переезжал» из зоны затопления, главному архитектору города было предложено выбрать лучший участок для переноса дома-музея. И улицу ту решили наименовать в честь Репина…
Некоторые уточнения. В старом, еще дореволюционном Ставрополе дом (постоялый двор) Буянихи, где останавливались летом 1870 года Репин и Васильев, находился на улице Посадской. В 1955 году его перенесли на новую площадку, изменили внутреннюю планировку, снаружи дом был обшит тёсом, крыша покрыта шифером. На фасаде установили новую мраморную доску с упоминанием не только Репина, но и Васильева. А к столетию пребывания художников в Ставрополе решением Куйбышевского облисполкома от 21 декабря 1970 года «Домик Репина» был включен в реестр памятников истории и культуры областной значимости.
Музей так и не появился, но, в отличие от десятка других не менее ценных реликвий из прошлого, вычеркнуть его из «охранной грамоты» за прошедшие десятилетия рука чиновника не поднялась ни разу. Попал домик Репина и в самый свежий реестр памятников – был утвержден в качестве «предмета охраны» приказом регионального управления госохраны объектов культурного наследия от 9 марта 2023 года. А через год случился пожар…
Драгоценные треугольнички
Спасти дом и дать ему новую жизнь, создав, наконец, на его базе нормальный, цивилизованный музей, как мне представляется, еще можно. Была бы на то, как нынче говорят, «политическая» воля региональных и муниципальных властей. И конечно, эпизод, связанный с пребыванием в Ставрополе Репина, мог бы стать центральным в экспозиции. Но не единственным. Как и Дом Стариковых, репинский домик стал свидетелем стольких событий, что к уголку художника могла бы добавиться уже и экспозиция потомков Буянихи, и он мог бы стать интересным уже и как «фамильный» ставропольский музей.
Историю семьи Буяновых бережно хранит 84-летняя Антонина Чапрынова, праправнучка Буянихи. Отца ее бабушки, уважаемого в Ставрополе Семена Егоровича Буянова, – участника чапанного восстания – в марте 1919 года утопили в проруби красные каратели. Брат, Алексей Буянов, расстрелян в 1938-м, в годы большого террора (см.: «Последний выход Алексея Буянова» // «Ставрополь-на-Волге», 13 февраля 2018 г.). Сама бабушка, Варвара Семеновна Авдеева, урожденная Буянова, потеряла в годы Великой Отечественной единственного сына, Александра.
29 марта 1944 года в боях под Ленинградом погиб и Михаил Юкин, отец Чапрыновой. С мамой, уважаемой учительницей ставропольской средней школы (см.: Первые уроки // «Ставрополь-на-Волге», 11 июля 2023 г.) Екатериной Константиновной Юкиной, урожд. Авдеевой, они расписались незадолго до начала войны, а призвали Михаила Федоровича сразу же – в июле 1941-го, когда Тоне было девять месяцев. Потому, как провожали отца, Антонина Михайловна не помнит. Зато помнит, как мама и бабушка писали ему письма на фронт. Помнит, как с братом просили бабушку сообщить отцу, чтобы он скорее возвращался домой «и привез нам мешок конфет, мешок сахара и мешок пряников».
«Катя, ты пишешь о моих любимых детях, что сын ждет меня с сахаром и конфетами. Все это я бы ему привез, но сперва нужно покончить с немецкими бандитами… Знаю, если я погибну, то за вашу дальнейшую счастливую жизнь», – писал с фронта домой Михаил Юкин.
– Вот уже восемьдесят лет в нашей семье свято хранятся письма отца с фронта, все эти драгоценные треугольнички, – рассказывает Антонина Михайловна. – А в августе 1944 года пришло письмо от командира подразделения, в котором служил отец, – лейтенанта Николая Васильевича Устенко, в котором он подробно описал его гибель. «Он погиб в сражении у так называемой нами «сопки смерти», они стреляли прямой наводкой с орудий по фрицам. Но когда кончили стрелять, пришлось отбивать танковые атаки, и в это время вражеский снаряд прямым попаданием и убил насмерть вашего любимого мужа и его командира орудия… Мише была пробита грудь и сердце». В конце письма он пишет: «Екатерина, вы сильно не убивайтесь, а гордитесь, что ваш муж погиб в ожесточенных боях за Родину!»
Кого-то испытания ожесточили, но не потомков Буянихи. Они были «примером удивительной доброты», который запомнился ставропольчанам. Варвара Семеновна «была верующей и, приходя из церкви, всегда приводила с собой двух-трех нищих. Ставила самовар и кормила их чем бог послал. У нее была швейная машинка «Зингер», вот на ней она и строчила им заплатки, да еще для соседей на Калмыцкой улице шила затемнение для окон да одежонку, никогда за свой труд не взяв ни копейки».
– Вот на таких удивительных людях стояла, стоит и будет стоять наша Родина, – заключает Антонина Михайловна.
Праправнуки Буянихи – Антонина Чапрынова с братом Владимиром Юкиным на фоне сделанного в августе 1941 года в Ставрополе семейного портрета с матерью Екатериной Юкиной. Тольятти, ГМК «Наследие, 29 ноября 2014 г. Фото Валерия Александрова.
На чем стоит Родина?
А еще она отчетливо помнит, как Варвара Семеновна подводила ее к уже перенесенному из зоны затопления дому: «Вот он, дом моей бабушки, где останавливался художник Репин». Там уже давно жили другие люди.
До марта этого года, до пожара, домик Репина с мемориальной доской на фасаде можно было показать хотя бы снаружи, хотя бы издалека. Теперь же он требует реконструкции и переселения жильцов. Но почему бы не сделать этого хотя бы сегодня, когда, уж воистину, клюнул жареный петух?
На одном из бесчисленных и бесполезных в итоге совещаний по развитию внутреннего туризма в Тольятти (читай: сохранению действительно исторически и культурно ценных, привлекательных объектов) основатель разгромленного чиновниками городского музейного комплекса «Наследие» Валентина Казакова сказала (цит. по: «Площадь Свободы» от 6 июня 2017 г.): «Традиционно самыми действенными символами города являются личности. Как Петр I для Петербурга, Данила-мастер — для Урала… У нас тоже есть свои символы. Есть дом Репина. Это такое имя! А мы вообще его нигде и никак в городе не используем». Хотя значение его для повышения той же «туристической» привлекательности Ставрополя-Тольятти трудно переоценить. «Имидж Ставрополя и Жигулей исторически считался разбойничьим. Это действительно было так. В старых путеводителях Ставрополь описывается как ничего из себя не представляющий город. Репин стал первым человеком, который провел ребрендинг нашей территории». Свое открытие, что Жигули и Ставрополь больше не разбойничьи, добро пожаловать на Волгу, в Самарскую Луку, автор «Бурлаков…» сообщил своим меценатам из императорского Дома Романовых.
В 2015-м – в тот год, когда «Наследие» обезглавили, – Валентина Казакова с Антониной Чапрыновой предлагали сделать в домике Репина экспозицию, посвященную ставропольским учителям. Обращалась Антонина Михайловна к тольяттинским властям и с предложением создать на базе исторического здания музей «Постоялый двор» – в ответ отписка…
– Но если случится чудо и музей при моей жизни будет создан, – обещает Антонина Михайловна, – первое, что я отдам, – швейную машинку «Зингер».
Тот самый «Зингер», на котором, возможно, чинила рубаху своим постояльцам – и самому Репину! – ее прапрабабушка.
Сергей Мельник
