Волжское ставрополье – родина единорогов

Реконструкция внешнего облика эласмотерия.

Начинаться могла эта история примерно так:

– Деда, а правда, что ты, когда молодой был, на единорогов охотился?

– Да что ты, внучек, я их в глаза не видел, повывелись они давным-давно. Зато мой дед слышал, как его дед рассказывал, как его дед рассказывал, как дед его деда охотился.

– А какие они были, единороги?

– Да на быка или вот на эту лошадь похожи, которую мы едим. Только огромные, могучие, страшные, и рог у них торчал один прямо изо лба! Много охотников погубили эти чудища…

Этот диалог вполне мог случиться где-нибудь в долине Средней Волги, лет около тридцати тысяч тому назад. Сидели люди каменного века вечерком у костра, лакомились свежезажаренными ребрышками дикой лошади и слушали байки. А уж бывалым охотникам сама судьба велит сочинить для благодарных слушателей что-нибудь такое, чтобы потом всю ночь не спать. Проверить никто не сможет: ври не хочу!

Вот так и получилось, что напридумывали про единорогов много всякой небывальщины. И якобы розовый он был (а то и вовсе… гм… разноцветный) и волшебной силой обладал, исцелять мог, и укротить-то его дикий нрав могла только невинная девственница. Правда, известен в литературе единственный мужчина, который сумел победить единорога. Это храбрый портной из сказки братьев Гримм.

Заявляем со всей ответственностью: всё это сказки. Правда, как часто бывает, намного удивительнее. И самая главная правда вот какая: единороги действительно существовали. Правда, единорогами их называют только западные ученые – на английском языке название пишется Unicorn Siberian, то есть «единорог сибирский». По-русски название этого доисторического животного звучит как «эласмотерий сибирский». И жили эти загадочные звери не где-нибудь, а у нас, на Средней Волге, в том числе на территории будущего Ставропольского района. Доказательство этого факта вы можете сами увидеть в экспозиции Тольяттинского краеведческого музея – фрагменты черепа и лопатки эласмотерия, найденные в долине Волги, красуются на почетном месте в зале природы.

…За последние полмиллиона лет климат в нашей местности менялся неоднократно, точнее постоянно. Не менее шести раз наступал ледниковый период, который сменялся теплым «межледниковьем» – примерно таким, как в настоящее время. Правда, сам ледник до нас так ни разу и не добрался, остановившись где-то в районе современной Казани, но у нас всё равно было холодно, как на Крайнем Севере: даже вечная мерзлота присутствовала. Пейзаж напоминал современную Арктику: безлесная тундра, травы и холодные озера в низинах. Затем ледник начинал таять, отступать не север, и огромные массы талой воды переполняли русло Волги, затапливали низины и, конечно, сносили вниз по течению останки погибших животных.

Когда-то в десяти километрах от села Хрящевка, возле крутой излучины протоки Атрубы, была песчаная коса, которая называлась Тунгуз. Здесь Волга замедляла свое течение и роняла на дно всё, что принесла с истоков. В том числе и останки животных. Заносила их песком и наваливала сверху новые кучи костей. На протяжении многих тысячелетий в песках Тунгуза скопилось огромное многослойное кладбище – кости, рога и зубы мамонтов, трогонтериевых слонов, шерстистых носорогов, лошадей, бизонов, волков и пещерных медведей. И конечно, эласмотериев. Слава Тунгуза вышла далеко за пределы Самарской области – это естественное кладбище животных ледникового периода считалось одним из шести самых крупных в Советском Союзе.

Местные жители, конечно, знали об этих залежах еще до начала XX века. Количество костных остатков было настолько огромно, что их, говорят, даже использовали в качестве источника тонкой извести для производства сахара. И конечно, украшали ими избы, подпирали сараи и заборы, а также продавали «диковинки» пассажирам проходящих мимо пароходов. Словом, обращались с раритетом крайне непочтительно.

Примерно сто лет тому назад начались официальные исследования Тунгуза. Первое научное описание сделал и опубликовал геолог Дмитрий Яковлев в 1926 году.

Кости стали вывозить тысячами единиц уже не крестьяне, а специалисты-геологи и палеонтологи. К сожалению, до нашего времени львиная доля этих сокровищ не дожила. В музеях Тольятти, Самары, Москвы и Санкт-Петербурга осели несколько сотен образцов – и всё. О судьбе остальных можно только догадываться. Известно, например, что коллекция примерно в тысячу единиц сгорела при пожаре в селе Новодевичье, где она находилась на временном хранении.

В пятидесятые годы XX века на Тунгузе были проведены последние раскопки, а затем его история закончилась на дне водохранилища.

Впрочем, песчаный хрящевский берег до сих пор преподносит палеонтологам приятные сюрпризы. Дело в том, что он интенсивно рушится, сползает, уничтожая памятные посадки тополей. Особенно активно это происходит весной, во время таяния снега, а также после дождей. В свежих оползнях всё еще можно найти древние кости. Так, сотрудники краеведческого музея периодически проводят там мониторинг и каждый раз возвращаются с находками. Самой крупной находкой за последние десятилетия стал череп шерстистого носорога – практически неповрежденный, только без нижней челюсти. А самая загадочная на сегодняшний день находка – последний хвостовой позвонок шерстистого носорога со следами обугливания. Остается только гадать, где бедолагу-носорога угораздило подпалить хвост – то ли в пожаре, то ли в охотничьем костре.

Фрагмент черепа эласмотерия. Слева – лобный купол, справа крепился позвоночник.

Но вернемся к эласмотериям. Какими они были на самом деле?

Эласмотерии относятся к роду вымерших носорогов, их известно три-четыре вида. Известные любителям древностей шерстистые носороги – их ближайшие родственники. (Кстати, они тоже водились у нас в большом количестве.)

По размерам эласмотерии могли сравниться с мамонтами: длина тела – четыре-пять метров, высота в холке – более двух, вес – до пяти тонн. Для сравнения: рост мамонта – 3,5-4 метра. Передняя часть туловища зверя была массивнее задней, холка дыбилась могучим горбом, потому что ей приходилось поддерживать грозное оружие – массивный рог.

Рог располагался на лобном куполе. Его длина могла достигать двух метров – вероятно, даже мамонты опасались встретиться один на один с таким противником. Тем более что у эласмотериев, скорее всего, был такой же вспыльчивый и буйный характер, как у современных носорогов. Звери были покрыты густой длинной шерстью – как и всем животным ледниковой эпохи, без надежной шубы им было не выжить.

Они паслись в речных долинах, по берегам озер, могли питаться любой растительностью, даже самой жесткой. Зимой, конечно, приходилось довольствоваться сеном, но его было в избытке, особенно в прибрежной зоне и на пригорках, где высота трав достигала двух и более метров. К слову, зимы в то время были малоснежными, так что травоядным не приходилось откапывать свой обед из сугробов.

Конечно, возникает вопрос: в каких отношениях единороги были с представителями хомо сапиенс, то есть с людьми? Охотились ли на них или, наоборот, поклонялись, обожествляли?

Трудно ответить однозначно. Некоторые ученые считают, что люди и эласмотерии вообще не встречались в действительности, поскольку единороги вымерли гораздо раньше появления человеческого общества. Другие палеонтологи такие контакты вполне допускают. Но, в любом случае, вряд ли на Unicorn Siberian целенаправленно охотились – уж слишком грозными и непредсказуемыми они были. Да и вряд ли вкусными.

Лидия Любославова