Батюшка овес до половины дорос

14 июля – летние Кузьминки

Это был в старину как бы день 8 Марта. Только отмечали его сельские бабеночки наособицу, то бишь без мужиков.

Идет месяц страдник. Тут тебе и сенокос в разгаре, и жнитво на носу. Что может быть рискованнее сенокоса? Разве что жатва. Вот скосил ты участок, к вечеру сено в валках подсохло – пора согребать и копнить. И на тебе: дождь! Да затяжной. Сенцо все почернеет – на корм не годится. И вся твоя дневная работа – псу под хвост.

Пожалуй, нет на селе работы страднее, чем эта самая косьба. Помаши-ка день-деньской косой-то! Бывало, к вечеру у нас с братаном голые (для загара – и тогда он у молодежи предметом гордости был) спины чуть ли не на миллиметр солью покрывались. А на отце (он не загорал, все лето белокипенный ходил – на старости лет и я с него пример беру) рубаха колом стояла. Матушка, бывало, обольет его у колодца ведром теплой воды – только тогда рубаху снять можно было.

Вот что пишет по этому поводу мудрый старец Лев Толстой в своем «Календаре на 1887 год»: «Июль месяц и дни длинные, и работа самая спешная и тяжелая. Всех дел никак не сделаешь. Все работы не ухватишь. И не в том, так в другом что-нибудь да упустишь. Кажется, никогда всего не успеешь. А пройдет время – все приберется. Много в эту пору люди себе вреда делают, что торопятся. Чем больше торопишься, тем меньше сделаешь.

А еще больше вреда себе люди делают, что, на других глядя, зарятся или перед людьми выхваляются, через силу работают. Работа этого не любит. Как пересилил себя, поспешил или покуражился, так и ослабел, после того много меньше сработаешь…».

17 июля – Андрей

«На Андрея озими в наливах дошли, а батюшка овес до половины дорос».

Одна из старейших аскульских жительниц Евдокия Ефимовна Приказчикова (знатный колхозный хлебопек) вспоминает: «Бывало, об эту пору мы своих мужей-механизаторов только впотьмах или при свете (ламповом) видели. С раннего утра и до позднего вечера в поле и в поле.

18 июля – Афанасий

«На Афанасия Афонского месяц на всходе играет – к урожаю» (Во всю поиграйся, свет-месяц! Да порадует земля-матушка нас урожаем на зависть нашим «добросердечным» соседям западно-забугорным).

Позавчера были Петровки – самый разгар сенокоса. Сенцо на непогоду хлипко, как молоденький теленочек: чуть что – и засопливился. Даже маленький дождишко его в валках погноить может. А посему: «Не то сено, что на лугу, а то, что в стогу» (а паче того, что в сеннике или на сушиле).

Казалось бы, много ли ума надо – косой махать? Еще сколько! Вот, бывало, ведем мы втроем покос (как тремя отделениями стрелковый взвод в наступлении) «уступом влево» (отец впереди, мы с братаном за ним). Так вот: матушка, бывало, принесет обедать нам – сразу определит мой «уступ». У отца – как бритвой скошено, под самый корешок. У братана, рукастого на сельские работы, тоже гоже. А я вот, помощник экскаваторщика (в отпуск приехал), на пятку косы нажимать по-настоящему, как отец и братан, так и не наловчился, не «навострился».

Да и бабам, ну, главным-то образом, молодицам да девицам и отроковицам, на покосе-то дело находилось. Мужики косами орудуют, а они сенцо согребают. Для селянок это как бы и не работа, а чуть ли не развлечение. Как бы разминка перед жатвой, когда надо будет день-деньской глаголью (четвертая буква алфавита) с серпом спиной к солнышку торчать.

Были и есть такие (и немало, по себе знаю), которые в страдную пору готовы и себя, и домашних своих, как лошадей, работой загнать. А жизнь-то, она длинная-длинная, сколько еще сил понадобится. Я это еще с детства заметил, усек: кто колхозную или лесническую лошадку берег, не перетруждал шибко-то, так она у него завсегда в боевой готовности пребывала.

Именно об этом в народном месяцеслове:

«Мешай дело с бездельем и в страду не забывай веселье».

«Где песня льется, там легче работается и живется».

Но: «Без труда и отдых не сладок».

Раздел ведет Анатолий Солонецкий