Хорошо забытая эпоха Никиты Сергеевича

10 августа правительственная делегация побывала в машинном зале Куйбышевской (Жигулевской) ГЭС. Слева направо: первый секретарь ЦК КПСС Н.С. Хрущев (15 апреля 1894 – 11 сентября 1971), секретарь ЦК М.А. Суслов, первый секретарь Куйбышевского обкома КПСС М.Т. Ефремов, начальник СМУ Правого берега Куйбышевгидростроя К.И. Смирнов

Пятнадцатого апреля исполнилось 125 лет со дня рождения Никиты Хрущева. Вот дата, которую, на мой взгляд, стоило бы отметить торжественно и всенародно. «Волюнтаризм, ботинок, кукуруза и подаренный украинцам Крым», за что обычно под пиво и семечки пеняют ему на пресловутых российских скамейках, не идут ни в какое сравнение с теми «тектоническими сдвигами» и цивилизационными прорывами, которые страна успела сделать всего-то за одиннадцать лет его правления (сентябрь 1953 – октябрь 1964).

Бесспорно: наследие Хрущева не безоговорочно, противоречиво – под стать его личности.

Закрытие ГУЛАГа как формы и «нормы» существования общества, раскрепощение крестьян, наше первенство в освоении космоса и массовое жилищное строительство, в результате чего в комфортабельные по тем временам «хрущевки» вселились десятки миллионов советских семей, – главное, что вспоминается мне, когда произносят имя Хрущева. Каждый из перечисленных пунктов – Поступок, потребовавший глубоко «перепахать», как говаривали классики, самого себя, прежнего. Ведь и сам он так или иначе участвовал в создании в стране системы массовых репрессий и агроГУЛАГа.

Наверное, у каждого есть «к Никите» и свои, личные и семейные, «счеты». Чьи-то отцы и деды погибли при расстреле в Новочеркасске. Многие вспоминают о дефиците хлеба и других продуктов в начале 1960-х (и где они, в таком случае, плоды всенародного подвига на целине?). А сторонники возвращения первородного имени старинного волжского городка Ставрополя (и у меня, к слову, он записан в «метрике») уже более полувека не могут смириться с чужим топонимом – Тольятти, спущенным городу чуть ли не в последние дни правления Хрущева. Говорят, это проказы Суслова – но при Хрущеве же!..

Вот так и не видим леса за деревьями.

«Большое видится на расстоянии»

– лучше, чем Есенин, пожалуй, и не скажешь, обращаясь к «преданьям старины». Не столь глубокой, конечно, и потому сильнее подверженной провалам исторической памяти…

Но давайте попробуем вспомнить то время. Холодная война в самом разгаре. Страна за железным занавесом.

Сталин умер 5 марта 1953-го. Советские газеты, не успевшие получить новых установок, по инерции клеймят «врачей-убийц» и прочих внутренних «врагов» и безудержно славят тех, кто вывел их на чистую воду. Смерть «великого зодчего коммунизма», как назвал его в своем дневнике начальник Куйбышевгидростроя генерал-майор Иван Комзин, погрузила страну в траур.

«Нет слов таких, чтоб ими передать
Всю нестерпимость боли и печали,
Нет слов таких, чтоб ими рассказать,
Как мы скорбим по Вас, товарищ Сталин!..
И наш железный Сталинский Цека,
Которому народ Вы поручили,
К победе коммунизма на века
Нас поведет вперед – как Вы учили!» – перепечатывает областная «Волжская коммуна» наспех написанное и растиражированное стихотворение Константина Симонова.

Страна не знала, что в «железном Сталинском Цека», которому усопший «поручил» народ, борьба за власть развернулась еще у гроба. Страна, впоследствии утратившая способность реагировать на уход генсеков как на тяжелые потери, горевала. И не могла предположить, что готовит грядущая эпоха.

Волжский город Ставрополь и Ставропольский район в целом никак не могли оказаться в стороне от кремлевских событий. С началом сооружения Куйбышевской ГЭС они оказались в центре всеобщего внимания. Исконно сельскохозяйственная территория превратилась в гигантский полигон, на котором развернулось невиданное по масштабам промышленное строительство за колючей проволокой. Это была последняя сталинская стройка – она же «великая стройка коммунизма».

По большому счету, советские люди ждали перемен. Нельзя забывать, что целый букет послевоенных сталинских указов «насытил» ГУЛАГ многомиллионной армией новобранцев, значительная часть из которых – недавние фронтовики, вернувшиеся домой в тщетной надежде на послевоенное потепление. Объявленная же в марте амнистия (так называемая бериевская) коснулась заключенных многотысячного Кунеевлага на строительстве Куйбышевской ГЭС лишь отчасти, вовсе не затронув политических – отбывающих сроки по печально знаменитой 58-й статье.

К осени того же 1953-го борьба за власть в Кремле закончилась победой Хрущева и его сторонников: 7 сентября он был избран первым секретарем ЦК КПСС. Точки были расставлены. «Советские народы с чувством глубокого удовлетворения восприняли сообщение Верховного суда СССР о расстреле подлых изменников Родины – Берия и его сообщников», – проинформировала читателя в праздничном новогоднем номере, 1 января 1954 года, местная газета «Гидростроитель».

Уже на Сентябрьском пленуме ЦК КПСС (3-7 сентября 1953 г.), по итогам которого Никита Хрущев был избран первым секретарем Центрального комитета компартии Советского Союза, были приняты решения, имеющие важное значение для развития сельского хозяйства. Было решено уменьшить в 2,5 раза сельскохозяйственный налог, списать недоимки по нему за предыдущие годы, увеличить размеры приусадебных участков колхозников, повысить заготовительные цены на сельхозпродукцию, расширить возможности для развития колхозного рынка.

Из воспоминаний ветерана агропрома Ставропольского района Ивана Дмитриевича Гурьянова: «Хрущев дал крестьянам паспорта – дал волю людям. Он дал зарплату трактористам, специалистам. Он ввел пенсию: пусть маленькую, 12 рублей, но до этого никакой не было вообще. Хрущев повысил закупочные цены на сельхозпродукцию, дал хозяйствам возможность получать деньги и как-то жить, развиваться. Впервые досыта наелись хлеба только при Хрущеве…» (по: Сергей Мельник. Макаров. – Тольятти: «Этажи-М», 2018).

Эпоха позднего реабилитанса

– так называли в народе вторую половину 1950-х – начало 1960-х. Почему позднего? Потому что слишком долго ждали этого по обе стороны Уральского хребта и колючей проволоки.

Ждали – и… строили коммунизм. Как искупление за все невзгоды и утраты. «Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме» – возможно, именно за этот несбывшийся неосторожный посул Хрущева, «брошенный» 31 октября 1961 года с трибуны XXII съезда КПСС (а вовсе не за одобренный этим съездом вынос из Мавзолея тела Сталина и массовую «десталинизацию» советских городов и улиц), он попал в немилость «благодарных» потомков.

О том же и о тех, на чьих плечах вынесли «великие стройки коммунизма», написано немало. Вот, например: из воспоминаний ветерана Куйбышевгидростроя Платона Усова, служившего осенью 1949-го водителем прибывшего в Ставрополь для организации лагерей первого начальника Кунеевлага генерал-майора Ивана Павловича Семенова. Типичная история: «маленькая и молоденькая голосистая украинка», работавшая в составе женской бригады на разгрузке стройматериалов для стройки, отбывала 10 лет по печально известной 58-й статье за частушки о том, как «гарно» живется в колхозе: «один работает – семь лежат». Были там и такие слова:

«Шверник грае на бандуре,
Сталин пляшет гопака.
Дожилася Украина —
Двести грамм на едока».

«Когда Хрущев пришел к власти, – вспоминал ставропольчанин Усов, – он всех этих «политиков» освободил. Он говорил: от народа ничего не скроешь – это народное творчество. В старину тоже рассказывали анекдоты про царей, князей, попов. Будем делать хорошо – анекдоты отпадут сами по себе»…

В 1956 году (в самый пик «реабилитанса» после знаменитого XX съезда КПСС, на котором прозвучал закрытый доклад Хрущева о культе личности Сталина) сняли все надуманные обвинения с отбывшей семь лет лагерей Надежды Константиновны Смирновой – жены выдающегося инженера-проектировщика, руководителя одного из строительно-монтажных управлений Куйбышевгидростроя. В августе 1958-го Кириллу Ивановичу Смирнову, еще вчера «члену семьи врага народа», присвоили звание Героя Социалистического Труда – за вклад в сооружение крупнейшего в мире гидроузла в Жигулях.

Понятно, что Хрущев, прибывший в Ставрополь на открытие Куйбышевской ГЭС в августе 1958 года, стал для этой семьи самым желанным гостем. Жаль, не сохранился снимок, где знатный гидростроитель представляет свою настрадавшуюся половинку генсеку-освободителю и тот жмет ей руку. Было это в машинном зале гидростанции, за подготовку которого к приезду высокого гостя лично отвечал Смирнов.

11 августа 1958 года Никита Хрущев в сопровождении секретарей ЦК КПСС Михаила Суслова и Дмитрия Полянского посетил колхоз «Путь Ленина» в селе Васильевка Ставропольского района. Выступление с крыльца дома колхозника Михаила Фомича Мясникова

Август 1958-го

Приезд правительственной делегации во главе с первым секретарем ЦК КПСС Хрущевым на официальную «приемку» Куйбышевской ГЭС, запечатленный во множестве документов и воспоминаний, нередко противоречащих друг другу (под стать самой хрущевской эпохе), мог бы послужить отличным материалом для грандиозной исторической реконструкции. Если, конечно, найдутся сомасштабные тому событию сценаристы.

«Наступило 9 августа 1958 года, в этот день специальным поездом должны были прибыть высокие гости во главе с Н.С. Хрущевым, – вспоминал Александр Паренский, в то время председатель Ставропольского райисполкома. – На меня возлагались обязанности организовать достойную встречу гостей, на станции Жигулевское Море собрать как можно больше встречающих. Собрать народ к приходу поезда было непростым делом: для подвоза людей из города не было ни времени, ни автобусов… Пришлось объявить по местному радио о прибытии гостей и призвать жителей поселков встретить их. К приходу поезда на перроне станции собралось несколько тысяч мужчин, женщин и детей. Здесь были руководители стройки и городских организаций, милиция и военные строители».

Поезд прибыл в семь часов вечера.

«…Необычно выглядела станция Жигулевское Море, – сообщил 13 августа в отчете о торжествах “Гидростроитель”. – Строители и гости знакомились друг с другом, вместе пели песни, смеялись… На устах у всех имена товарищей Аристова, Брежнева, Суслова, Хрущева, приехавших на наш радостный праздник… Ликовал народ. В радости своей славил великую ленинскую партию коммунистов, под чьим мудрым руководством достигнута историческая победа».

«Создание на Волге крупнейшей в мире гидроэлектростанции – это событие огромного экономического и политического значения, – заявил Хрущев в своем выступлении на многотысячном митинге 10 августа. – Созданная вашими руками Куйбышевская электростанция дает электроэнергии в 5 раз больше, чем давали все электростанции дореволюционной России, вместе взятые».

При этом, отметил глава государства, семилетний срок строительства Куйбышевской ГЭС «мы считаем несколько растянутым… мы имеем все возможности строить электростанции значительно быстрее». И вообще отныне предпочтение будет отдано не гигантским гидроэлектростанциям, а тепловой электроэнергетике.

Как вспоминал главный энергетик Куйбышевгидростроя в годы строительства станции, профессор Игорь Никулин, в своем выступлении Хрущев «подверг резкой критике чрезвычайно крупные затраты на строительство гидроузла. (Именно «в связи с большим удорожанием строительства против первоначальной сметы», пишет Никулин, группа руководителей и механизаторов не получила Ленинскую премию, к которой была представлена, «хотя все знали, что в те годы по-другому никогда и не бывало»). А главное – безвозвратные потери: оставшиеся на дне гигантского водохранилища огромные площади заливных лугов, пашен, пастбищ, лесов, озер, городов и сел. Он призвал гидростроителей и энергетиков не увлекаться впредь строительством крупных гидроэлектростанций, указав на экономические преимущества тепловых электростанций, имея в виду практически неограниченные запасы дешевого топлива в недрах нашей страны».

Столь резкий поворот был воспринят строителями крупнейшей в мире ГЭС с недоумением. По воспоминаниям участников грандиозного банкета в честь открытия гидроузла, где эту тему подняли вновь, первым, кто нашел в себе смелость тактично возразить Хрущеву, был все тот же Кирилл Смирнов. Его поддержали еще несколько гидростроителей. «Думаете, если вам тут орденов понацепляли, то вы бога за бороду взяли, что ли?» – вспылил Никита Сергеевич.

«Такое выступление главы государства вызвало у гидростроителей шок, а затем активное противодействие, – пишет Никулин. – Выпестованные в ГУЛАГе руководители «великих строек», а с ними ученые и инженеры организовали такую расстановку своих кадров в правительстве и Госплане СССР, которая обеспечивала, вопреки указаниям Хрущева, развертывание широким фронтом поточного строительства новой серии крупнейших в мире электростанций за счет замораживания прироста мощностей на тепловых станциях. Можно легко представить себе, где и в какой роли эти гидростроители продолжили бы строить коммунизм, если бы они так же отреагировали на аналогичное указание товарища Сталина. Но Н.С. Хрущев, развенчавший культ личности и открывший сталинские лагеря, был никому не страшен»…

Говорят, на последнем для Хрущева пленуме ЦК, когда его на редкость «демократично» сняли с поста первого секретаря, Никита Сергеевич так обозначил главный итог «хрущевской эпохи»: его сместили бескровно. Бессудные расправы перестали быть нормой. И это главное.

Сергей Мельник