Земной путь Клавдии Борисовой
Клавдия и Лев Борисовы. Тольятти, 1999 год. Фото Олега Капитонова.
На пенсию Клавдия Александровна Борисова ушла, когда ей отметили семьдесят лет. На днях ей исполнилось 90. Но, знаете, не годами измеряется возраст учителей. Особенно начальных классов – а их за полвека в педагогике и сорок лет работы в старейшей тольяттинской школе, перешедшей «по наследству» еще из старого Ставрополя, ею выпущено немало. Не годами, вопреки известной песне, исчисляется человеческое богатство.
Я перед ней в долгу. Столько книг вышло за последние годы, а про ее любимого мужа Льва Степановича – Лёвушку, царствие ему небесное, там либо ни строчки, либо совсем мало. Просто рок какой-то, ей-богу. Три года назад с музеем «Наследие» подготовили книгу о волжском Ставрополе и ставропольчанах в годы Великой Отечественной войны, куда вошли было и воспоминания Борисовой, но в связи с проблемой с музеем проект пришлось отложить до лучших времен. Жаль. Заслуженные ставропольчане этого не заслужили.
Чудес не бывает
Ей выпало родиться среди тех, кого в смутные времена просто не могли обойти невзгоды. По материнской линии в ее роду были старообрядцы. Прадед Клавдии Александровны, купец первой гильдии Митрофан Черкасов «владел всей Волгой» – рыбными промыслами, был поставщиком Императорского двора и прочая. Деду достался богатый, красивый дом в селе Ягодное Ставропольского уезда Самарской губернии.
«Прадед, впервые в этом роду, разрешил младшему сыну жениться на крестьянке, поскольку нужны были наследники – у старших братьев сыновей не было. Передал ему часть рыбных ловель. И выбрал для своего любимого Петеньки на Волге лучшее, сказочное место. Построил дом – большой, великий, красивый, и церковь ему построил – богатейшая, ценнейшая была церковь. Подвал у дома был огромный – провизии на весь год заготавливали: грибы, мед, за все это он расплачивался рыбой. И каждое воскресенье бесплатно кормили староверов. С утра на бревнах перед домом уже сидели нарядные женщины в платочках и ждали, когда бабушка Настенька – певица, красавица – позовет их на обед…»
Мать, Зинаида Петровна, тоже была «красоты необыкновенной» и тоже вышла замуж по любви. Не дожидаясь сватовства богатого самарского промышленника Челышева, отец которого положил на нее глаз, тайно пятнадцатилетней обвенчалась с односельчанином Сашей Селиверстовым и вскоре родила трех девочек-погодок. А в 1929-м семью и прежнюю жизнь разбили. Напрочь.
«Маме восемнадцати не было, когда всех Селиверстовых отправили в ссылку. Свекровь и свекор владели маслобойкой, мельницей, обдиркой, 50 гектарами земли, торговали подсолнечным маслом – богатейшие люди в Ягодном. И вот Селиверстовых всех арестовали, первым – папу. А следом и Черкасовых. Когда дедушке сказали, что его собираются арестовывать, он не верил: «За что, у меня же ничего нет. Церковь давно отобрали, остался только дом».
Лучший в селе дом, естественно, «экспроприировали», там потом устроили сельсовет – обычная история. А жильцов всех, с мал мала меньше, выкинули в чем мать родила: выживайте, только чтоб на глаза не казались. Спрятались в стоявшем на бугре на отшибе полуразваленном сарае и смотрели, как из родного гнезда, казавшегося еще вчера незыблемой крепостью, выносят посуду, мебель, постель. И хотя добрые люди, прежде души не чаявшие в Черкасовых, украдкой носили «врагам» молоко – из трех сестренок холодную, промозглую осень пережила одна Клава.
Отец К.А. Борисовой, Александр Петрович Селиверстов (1905–1996), в апреле 1930 года тройкой при ПП ОГПУ по Средневолжскому краю обвинен по ст. 58-10 и 58-13 и приговорен к трем годам заключения в концлагере. Мать, Зинаида Петровна Селиверстова (урожд. Черкасова) (1910–1977), «на основании Инструкции ВЦИК «О выборах в Советы» от 4.11.1926 г.» приговорена к высылке на спецпоселение. Реабилитирована в 1991 году (по: Книга памяти Самарской области).
Отец Л.С. Борисова, Степан Алексеевич Борисов (1895–1967), арестован в сентябре 1937 года. В феврале 1938-го тройкой при УНКВД по Куйбышевской обл. обвинен по ст. 58-7 и 58-11 и приговорен к 10 годам заключения в концлагере. Реабилитирован в апреле 1963-го.
Лишенцы
«И начались мытарства по России…». Из родного Ягодного, куда «калитка» отныне была закрыта навсегда, их вызволила сестра матери, крестная Клавдии Александровны, сумевшая сбежать из мест поселения и затеряться на Северном Кавказе. Бабушка уезжать отказалась наотрез, осталась ждать своего любимого Петеньку, которого перед арестом одела в лисью шубу и бобровую шапку – дабы не простудился в дороге. И все не могла поверить, что его давно уж нет, даже до места ссылки не доехал: в вагонзаке уголовники проиграли догола и выбросили под откос, едва эшелон отошел от Самары.
На лесозаготовках в Воркуте погибла и бабушка Селиверстова – убило лесиной на глазах у всей семьи. Отца «спасли», переправив на Беломорканал: чтобы сменить статью, пришлось «дать кому нужно». Через три года вернулся, с поражением в правах. Кожа да кости.
Живым вернулся отец и с фронта, куда напросился сам. Как только объявили войну, пришел в райвоенкомат в Куйбышеве, где семья приютилась к тому времени. «Не волнуйтесь, не призовут, я же лишенец», – успокоил домашних. А 26 июня принесли повестку.
В 1943-м под Старой Руссой Александр Селиверстов попал в такую мясорубку – чудом уцелел. Отделался «легко» – тяжелыми осколочными ранениями в обе руки и ногу. Нет, не зря его дочка-кроха («я была самая крошечная в классе») короткими летними ночами уговаривала падающие звезды исполнить самое сокровенное желание…
Честно говоря, было еще одно – досыта наесться. Но загадывать-то разрешалось только одно. И потому, возвращаясь поздними вечерами из школы или подшефного госпиталя, дети подолгу останавливались у хлебозавода, чтобы надышаться-напитаться умопомрачительным запахом. И опять случилось чудо. Тогда же, в 1943-м, остатки семьи воссоединились в волжском Ставрополе, куда вернулся выброшенный с воркутинских лесозаготовок с пороком сердца дедушка Селиверстов. После полуголодной, на птичьих правах Самары «здесь был рай».
Лев Борисов с родителями Степаном Алексеевичем и Надеждой Ивановной. Середина 1920-х.
Право на войну
Борисовы в Ставропольском уезде испокон века. Дед Льва Степановича служил конюхом у графа Орлова-Давыдова. Отец его, Степан Алексеевич, тоже успел потрудиться в графской экономии механиком. После революции был первым руководителем местного совнархоза. Со второй половины 1920-х заведовал ставропольским райземотделом.
О том, как в годы большого террора под корень выкорчевали районную власть, я писал уже в этой рубрике (очерк «Счастливый жребий Николая Арефьева» // Ставрополь-на-Волге, 27 февраля 2018 г.). В число «врагов народа» попал и отец Лёвушки…
– Борисов! Помни, кто твой отец! – так, чтобы слышали все, «ставила на место» шестиклас-сника Лёву географичка, вечный парторг первой ставропольской школы.
Помнили «дети врагов», как не помнить? А в 1941-м рвались на фронт. Сын сгинувшего в лагерях председателя ставропольского райисполкома Юра Гордеев – мальчик из «огненного выпуска», которому отказывали «по зрению», добился в итоге того, чтобы его призвали. И погиб в разбомбленном эшелоне, не доехав до осажденной немцами Москвы. Десятиклас-сник Лев Борисов в сентябре того же 1941-го записался в добровольцы.
– В школу пришел главный военком города Неутолимов, – вспоминает Клавдия Александровна. – И сообщил, что формируется ставропольский добровольческий отряд. «Кто желает защищать Родину?». Из двух десятых классов встали только двое – Коля Саянов и Лёва Борисов. Вечером одноклассники проводили их на пароход…
26 декабря 1941-го командир отделения 2-го истребительного батальона при 4-й ударной армии Борисов уже участвовал в контрнаступлении под Москвой.
«Перед этим один раз дали в руки винтовку и по три патрона, – рассказывал сам Лев Степанович. – Потери вначале были большие, поскольку бросили нас, не обучив и трех месяцев. Мы ходили по немецким тылам, громили обозы, гарнизоны – и опять в лес. А в лесу и огня не разжечь: кругом немцы. Так что не только они там померзли…».
В феврале 1942-го раненого и обмороженного бойца товарищи чудом успели доставить из-за линии фронта к своим. После госпиталя отправили в воздушно-десантное училище в Нахабино, а спустя еще три месяца определили в воздушно-десантную бригаду, числившуюся в резерве Сталина и воевавшую в составе 3-го Украинского фронта. Под самый конец войны лейтенант Борисов командовал расчетом 37-миллиметровой зенитной пушки. С боями прошли Венгрию, Австрию, Чехословакию. В освобожденной австрийской столице девятнадцатилетнему командиру вручили орден Красной Звезды за красиво сбитый вражеский Фокке-Вульф-190 и партбилет. Война кончилась для него не девятого мая, а 27-го: пришлось добивать в Словении последнюю группировку гитлеровцев… До последнего, вспоминает Борисова, снились ему сны про войну.
«Похоронили мы Лёву на Баныкинском кладбище, где похоронены мои родители. Я поставила на могиле белый мраморный крест с надписью «Жертвам политических репрессий». Светлая память моим предкам, моему любимому мужу. Он мне часто снится – всегда веселый, в кремовом костюме. Говорю ему: «Скоро приду к тебе». Он с улыбкой отвечает: «Не торопись, я тебя подожду…».
Дети «врагов» защитили Отечество
– На одной из встреч жертв политических репрессий я говорила корреспондентам: дети «врагов народа» защитили Отечество. Папа мой, мой Лёвушка – защитили…
Потому защитили и выстояли, что не обделил их Создатель тем, что делает людей людьми – долгой памятью. Их и тех, кто разделил с ними земной путь.
Сама Клавдия Александровна – из «победного выпуска» 1945 года все той же, ставропольской, школы, которую Лёвушка не закончил из-за войны. И именно она спустя годы основала там уникальный школьный музей, о котором Герой Советского Союза Евдокия Бершанская (командир легендарного 46-го женского гвардейского авиаполка «ночных ведьм», в составе которого воевала наша ставропольчанка Валя Ступина) сказала: «Я проехала все школьные музеи страны, лучше вашего нет».
Нужно ли говорить, что, вольно или невольно, через ее учительское, материнское сердце прошли все они: и «огненный выпуск» 1941 года, из которого с фронта вернулись единицы, и те двое десятиклассников, что не могли усидеть за партой. Может быть, еще и потому, что помнили, кто их отцы.
С одним из них она связала свою судьбу. Потомки графского конюха и хозяина всей Волги, уравненные щедрой «народной властью» в нищете и бесправии, полвека делили и груз утрат, и семейное счастье.
Клавдия Александровна Борисова (урожд. Селиверстова). Родилась 23 июня 1928 года в с. Ягодное Ставропольского района Самарской области. По материнской линии внучка владельца рыбных ловель на Волге купца Петра Митрофановича Черкасова, репрессированного в 1929 году. Выросла на спецпоселении. В Ставрополь вернулись в 1943 году.
Окончила Ставропольскую среднюю школу, в 1950 году – Ставропольское педагогическое училище. Пятьдесят лет проработала учителем начальных классов в старейших школах Ставрополя-Тольятти №1 и №4. Основательница школьного музея, посвященного выпускникам – участникам Великой Отечественной войны. Имеет почетное звание «Отличник народного просвещения».
Лев Степанович Борисов (1923-2002). Внук конюха графа Орлова-Давыдова.
Окончил 9 классов ставропольской средней школы. В сентябре 1941 года добровольцем ушел на фронт.
В 1945 году – гвардии сержант, командир орудия 2-й батареи 103-го Гвардейского отдельного зенитно-артиллерийского дивизиона 104-й Гвардейской ордена Кутузова II степени стрелковой дивизии 9-й Гвардейской армии в составе 2-го, затем 3-го Украинского фронта.
Окончил вечернее отделение Куйбышевского индустриального института в Ставрополе. В 1968-1985 гг. – главный энергетик Управления механизации Куйбышевгидростроя. Участвовал в строительстве ВАЗа и других промпредприятий, объектов жилья в селах Ставропольского района.
Награды: боевые – ордена Красной Звезды, Отечественной войны II ст., медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» и др.; трудовые – ордена Красного Знамени, «Знак Почета» и др.
Отличник энергетики и электрификации СССР.
Сергей Мельник
