Елизавета Шевалёва: Я родилась учителем
17 марта заслуженному учителю Российской Федерации, почетному гражданину Ставропольского района Елизавете Шевалёвой исполнилось 90 лет. Возраст, который женщины не только не скрывают – наоборот, гордятся. Но, конечно же, это далеко не единственный повод для гордости: «в активе» замечательного педагога и организатора – множество выдающихся учеников, которые многого добились, и замечательных проектов. И если чуть переиначить моего любимого Маяковского – на самом деле, вот с кого нужно делать жизнь. С Елизаветы Сергеевны…
Вожжи в руки и – вперед
– Опять же, если обратиться к поэтам, «Жизнь прожить – не поле перейти» – так заканчивает Борис Пастернак «Гамлета». Вы так же воспринимаете пройденное?
– Я согласна с поэтом. В жизни встречается всё: и прямая дорога, и ухабистая, и препятствия. Это не чистое поле, где ровненько всё.
– Елизавета Сергеевна, у вас ведь всё не очень просто начиналось. Даже очень непросто: ваше детство пришлось на войну…
– Это правда. Я родилась в семье бедных крестьян. Отец, Сергей Егорович, был на все руки мастер. Он был директором МТС, которые тогда только создавались, и преподавал курсантам механику. Мама, Надежда Сергеевна, была матерью-героиней – 11 детей. Она была инвалидом: после кори осложнение – совсем оглохла. Шестеро братьев и сестер умерли в голодные годы и от болезней (тогда коклюш и корь были почти неизлечимы), нас осталось пятеро: три брата, две сестры.
В первый класс я пошла в 1941 году. Отца призвали, конечно, на фронт. Первый год еще было ничего, у нас были продукты какие-то еще, а 1942-й был для нашей семьи очень тяжелый. Всё сразу: голод, холод, надеть нечего, – и я после второго класса пошла работать в колхоз…
Если бы вы представили, что это такое. Я и так ростом не очень, а тогда – совсем маленькая девчушка. Меня никто не заставлял, мама не посылала. Я видела, как она собирает верхушки лебеды, как в ступе толчет и на воде делает лепешки. Когда их ешь, так горло царапают, что кровь идет…
Я первый год как раз на сенокос попала, поехали в луга, и меня поставили на грабли – на конные грабли. Вожжи в руки, и вперед. Наберется сена, сколько положено, нужно на рычаг нажать, чтобы оставить эту кучу. С трудом, обеими руками, еле-еле…
Домой приду – руки в волдырях. Мама солидолом намажет, тряпками перевяжет, и наутро опять на работу.
И вот я в 4 часа просыпаюсь (сама, никто не будил), на конный двор бегу, занимаю рыдван. А дядя Саня – он был конюхом, бригадир, через дом от нас жил, – приходит, а я сплю. Просыпалась я от песни. Как они пели, так слаженно (напевает):
Ой, да вспомним, братцы, мы, да кубанцы,
Двадцать третье сентября,
Да как дралися мы с поляком
От рассвета до темна…
И я своим тонким голоском подтягиваю.
Приезжаем – еще роса, они снимают платки и «накрывают стол» – у кого что есть. У меня только лепешки из лебеды…
До обеда работали, а в обед просто отдыхали – кушать было нечего. И вот за три километра было село Передовка, туда гоняли лошадей на водопой. И вот меня подсадят на эту лошадь (она огромнейшая, мне самой не взобраться), и давай…
«Война сплотила»
– Конечно, нелегко было. Но знаете, чем мне запомнилось то время и чем я до сих пор дорожу: какие дружные были люди! Никогда не ругались, никого не обсуждали – не осуждали. Похоронка придет – и слезы, слезы. У всех… Война сплотила…
– Всё для фронта, всё для победы?
– Так и было. Всё, что убирали в поле, – всё на фронт. А работали за трудодни, за палочки. И никто не роптал.
– А сегодня – мы можем сравнить?
– И сейчас отдают. Но, конечно, не последнее, а чем могут помочь.
– Возвращаясь к той войне: ваш отец с фронта пришел?
– Да. Его комиссовали… Знаете, он ведь пригнал в село первый трактор – «Фордзон», по-моему?
– Да, первый советский трактор был «Фордзон-Путиловец».
– И вот там что-то случилось, и он поднял этот трактор – а он здоровый был, – и надорвался. И он три раза уходил на фронт, хотя его не брали. А потом его комиссовали…
Я похожа на отца. И голос у меня…
– …Командный.
(Смеется.)
– Помните день победы?
– Как не помнить! В то время были репродукторы, такие черные тарелки. А я спала и вдруг слышу: «Победа!» Вскочила, и в чем была (а май 1945-го выдался холодный), соорудив что-то вроде флага из красной тряпки и какой-то ветки, – за калитку. Собралась вся улица! Принесли у кого что есть, чтобы отметить. Знаете, как после страшного сна все проснулись…
Из нашей семьи с фронта не вернулись дядя и двоюродная сестра – она защищала Москву.
Первые уроки
– Меняя тему: а с образованием кто-то был связан в вашей семье?
– Только одна из сестер, она учительница. И больше не было. Моя родная тетя, сестра мамы, работала в ГубЧК в Самаре, потом ее в Москву взяли. Родная сестра была секретарем райкома комсомола. Младший брат работал инженером в колхозе. Второй брат – механизатор, но он писатель, печатался в Саранске. Третий брат, между прочим, служил в Киеве и возил знаменитого партизанского героя Ковпака, а потом работал в «Газпроме»…
– В таком случае, откуда у вас это, скажем так, педагогическое начало?
– По-видимому, я родилась уже учителем. Мне было всего-навсего 5 лет. В деревне бани топились по-черному, и я загоняла туда детей – ровесников и даже старше, и на дощечке углем писали. Я к тому времени уже умела читать и писать – и учила всех…
– А как научились сами-то?
– У папы было много книг, и я оттуда буквы брала. И вот мы выводили эти буквы, а оттуда выходили все в саже, грязные, – но ежедневно я это делала.
– Значит, вас тянуло к преподавательской деятельности…
– Всегда. Начиная с раннего детства, да и сегодня тянет к детям, к молодежи. Мне было 13 лет, я год себе прибавила, чтобы вступить в комсомол. Когда меня спросили, для чего вступаю, сказала: «Я хочу накормить всех хлебом»…
– А потом – в педучилище?
– Да, педучилище было у нас в селе. И после 7-го класса я поступила, маме об этом не сказала. И меня по линии райкома комсомола направили работать культорганизатором в детдом, где были дети, эвакуированные во время войны – из Ленинграда, из-под Смоленска. Дети, пережившие блокаду, оккупацию. Представляете, сколько они повидали и как я их жалела… К тому времени сама научилась играть на гармошке, на гитаре, на скрипке. До 6 часов были занятия в педучилище, а потом туда. Работала до половины одиннадцатого и оставалась дежурной на ночь. Там я создала хор, танцевальный кружок…
Лет семь назад получила письмо от одной из воспитанниц детдома, Маши Костиной, которая узнала меня на одном из мероприятий в Самаре. И вновь нахлынули воспоминания: как ходили в походы, как выступали в клубе – а надеть было нечего, и я у кого-то занимала платье…
– Любимый предмет в школе какой у вас был?
– История, литература и, как ни странно, немецкий язык. Его преподавали факультативно, но я ходила на каждое занятие. И даже потом, в Осиновке, пыталась преподавать немецкий язык…
– А первый урок помните?
– А как же! На практике меня отправили в малокомплектную школу. А направление на работу мне дали в Закавказье, сама пожелала. Работала в армянской школе в Грузии преподавателем русского языка и литературы. И вот первый урок в 9-м классе. Вот такие дяди сидят – а я маленькая. Смеются, о чем-то по-своему переговариваются. Пришла после урока в учительскую и расплакалась. Классный руководитель пошла разбираться, а они говорят: «Ей бы в пятом классе учиться, а она приехала преподавать»… А потом мы так подружились. Я со всеми находила общий язык…
Было время…
– Елизавета Сергеевна, скажите, что изменилось: почему в былые времена в учителя шли целыми династиями, а сейчас никто особо не рвется.
– Вот в наш лицей очередь была. Очередь! Проблемы кадров не было. А сейчас… Понимаете, раньше и ученики, и родители были другие. Учителей уважали. А теперь в «Российской газете» пишут: учительница уволилась. Учительницу обзывают, дисциплины никакой, родители защищают своих детей, и она вынуждена была уйти. И такое не редкость.
Дальше. Раньше производственные бригады были, дети в субботниках участвовали – родители молчали. Ведь это нужно, это трудовое воспитание…
Помню, к нам приезжал замминистра образования по трудовому воспитанию Евгений Федорович Штыкало. Мы тогда тесно сотрудничали и с совхозом, и с рыбхозом: там у нас были рабочие места в гараже, в инкубационном цехе, в лаборатории. Побывал в нашем трудовом лагере, «Тимуровце», – и был в восторге.
После этого мы с директором рыбхоза Григорием Григорьевичем Денисенко выступали на межведомственном совете в Москве – пригласили поделиться опытом трудового воспитания.
У нас рыбхоз организовывал класс рыбоводов – и платил стипендию. У нас был класс животноводов, вела Клавдия Федоровна Голодаева. Ребята составляли рацион коров, ходили на дойку, ухаживали за телятами…
Ребятишки еще и зарплату получали. Мы тесно сотрудничали с ВАЗом. Наши лицеисты на конвейере работали, за лето сами себя одевали, еще и родителям помогали.
А сейчас попробуй предложить ученику сделать уборку в классе. В ответ: «Я не обязан».
Я убеждена: трудовое воспитание дисциплинирует детей. Они узнают, почем кусок хлеба.
– Недавно я сделал цикл материалов о том, как шефы помогали ставропольским селам. Хрящевский лицей – пример такого тесного сотрудничества.
– А еще вспоминается, как приехал к нам Владимир Васильевич Каданников, генеральный директор ВАЗа. Конец 1980-х, он кандидат в депутаты Верховного Совета СССР, встреча с избирателями. А мне нужен транспорт для лицея. Говорю: «Вот хорошо городским ребятишкам: у них музей, театр, много всего для творчества и досуга…» Он: «Приезжайте ко мне завтра». Я приехала, и он выделил нам автобус (хорошо помню: это было 16 марта, накануне моего дня рождения). А так как совсем безвозмездно отдать его нам не могли, часть стоимости мы выплатили: деньги наши дети в рыбхозе заработали.
«Меня с танком сравнивают»
– Ученики называли меня «мама Лиза», до сих пор пишут в открытках: «Сколько мы взяли от вас. Если бы вернуться в 1-й класс вместе с вами!..» Называли и «железной леди». А еще говорят: «Она как танк прет, всегда добивается…»
А как иначе? Я вот читаю вырезки из газет про меня, про наш лицей и думаю: «Батюшки, какую машину мы запустили!» И всё это нелегко далось. Когда, уже в перестроечное время, профессиональное образование было уничтожено, мы продолжали выдавать рабочие профессии: водителей, трактористов, слесарей, сварщиков, поваров…
Наши сварщики на практику ездили в Тольяттинский политехнический институт – там мощная школа сварки и было замечательное немецкое оборудование. А теорию преподаватели приезжали читать здесь. Сейчас наши выпускники работают здесь сварщиками.
Родители учились вместе с детьми своими. Здесь учились, не выезжая в город, и тем самым мы давали экономию для семейного бюджета в среднем 60 тысяч рублей в год.
А какая у нас техническая база была! Директор совхоза говорил: «Елизавета Сергеевна, у вас больше техники, чем у нас». Потом второй автобус дали нам, уазик, ГАЗ-53 область бесплатно выделила, потом мини-трактор с прицепом, затем мы выиграли президентские гранты – купили «Ладу» пятнадцатую, трактор МТЗ-82. Глава района Пучков подарил нам «пятерку» на вождение. На гранты мы оформили слесарную мастерскую: сделали ямы, подъемник, купили станки, инструменты… Вот какая база была. Потом всё списали…
Знаете, своим самым большим достижением в жизни я считаю открытие лицея. А главным разочарованием – что всё погубили… Ведь мы готовили детей к жизни. Они все могли после 11-го класса учиться дальше. А после 9-го у них уже была специальность, они могли работать.
– Вы говорите: погубили. Кто, зачем?
– Изменилось отношение к образованию, понимаете? Мы всё делали ДЛЯ РЕБЕНКА, у нас в центре был УЧЕНИК. А сейчас как-то по-другому.
– Многие ветераны образования – директора школ района вспоминают, как обеспечивали учителей квартирами.
– Да! Когда я формировала коллектив, квартирами обеспечивали всех, хотя это в мои должностные обязанности не входило. И я благодарю руководителей совхоза, особенно Воронцова, Завидова. Учитель приедет – ну куда? А в построенном совхозом доме квартира пустует. Я ночью заселяю, утром звоню Воронцову: «Александр Егорович, вы меня поддержите…» – «Что натворила?..» – «Вселила». (Смеется). Учителя в коттеджах живут, я старалась…
А сегодня… образование загнали в угол. И может быть, я кого-то обижу, но скажу: подготовка учителей сегодня не на высшем уровне…
Вместо послесловия
Постоянные читатели «Ставрополя-на-Волге» знают: есть у Елизаветы Шевалёвой еще одна «ипостась». За полвека работы в Ставропольском районе – сначала в Осиновке, затем в Хрящевке – она немало сделала для того, чтобы достойно сохранялась память о наших земляках – участниках войн и локальных конфликтов. В последние годы ее стараниями, при активной поддержке односельчан (в том числе учеников Елизаветы Сергеевны), в рамках созданного ранее мемориального комплекса в Хрящевке открыта Аллея Боевой и Трудовой Славы (проект получил господдержку в рамках программы «Комплексное развитие сельских территорий»).
– Я думаю, каждый человек должен оставить после себя какой-то след, – утверждает наш уважаемый юбиляр.
– А есть еще проекты, о которых вы мечтаете? Есть мечта? – спрашиваю напоследок.
– Есть! Но озвучивать пока не буду…
Сергей Мельник
—
Биографическая справка
Елизавета Сергеевна Шевалёва родилась 17 марта 1934 года в селе Малый Толкай Подбельского района Средневолжского края (ныне Похвистневский район Самарской области).
Окончила педучилище и Куйбышевский педагогический институт. С 1956 года совмещала должность директора школы и председателя сельсовета в селе Осиновка Ставропольского района, с 1968-го работала директором лопатинской восьмилетки. Ее опыт составления комплексного плана нравственного воспитания был взят за образец Министерством образования.
В 1974 году назначена директором хрящевской средней школы. Под ее руководством была организована ученическая производственная бригада. Передовой опыт трудового воспитания хрящевской школы получил широкое распространение. В 1993-м школа получила статус технологического лицея.
За успехи и достижения награждена знаком «Отличник просвещения СССР», почетным знаком главы Ставропольского района «За заслуги перед муниципальным районом Ставропольский», имеет почетное звание «Заслуженный учитель школы РСФСР». Почетный гражданин Ставропольского района.
