Хетаг Тагаев: В этой жизни я всего добился сам

Хетаг Тагаев – один из старожилов тольяттинской мэрии. 11 лет он бессменно возглавлял департамент потребительского рынка. В прошлом году был уволен в связи с реорганизацией структуры мэрии и последующим сокращением штата. На него пробовали заводить уголовные дела, клеймили позором, однако так ни в чём и не обвинили. Сегодня Хетаг Тазаретович – председатель НП «Деловой центр развития предпринимательства». Мы встретились с ним, чтобы поворошить прошлое, поделиться впечатлениями о настоящем и немного помечтать.

Я понимаю, что дурь, а сделать ничего не могу

– Хетаг Тазаретович, насколько комфортно вам живётся в этом времени? Человеку, пожившему и при социализме, и при капитализме?
– В советское время меня убивало вмешательство партийных работников в производственную сферу. Вызывают и указывают: сделай так. Я понимаю, что это дурь, а сделать ничего не могу. Но в целом в плане социальной справедливости и уверенности в своём будущем тогда было комфортнее.

Я приехал в Тольятти по распределению, никого не знал и полагался только на свои силы и знания. Быстро продвигался по карьерной лестнице без всякого блата. Помню, какая-то шишка к нам в город приезжала, и перед этим все кругом наводили порядок. Я был тогда директором магазина на улице Мира, сюда и заглянул один начальник из управления торговли: «Где директор?» Его во двор отправляют, а я, директор, там сижу и ящики сколачиваю, поскольку полагалось тару обратно возвращать, а наёмный труд не приветствовался. Начальник тогда меня запомнил, при случае предложил другую работу, более ответственную… Если бы я не вкалывал, ничего бы и не добился. Сейчас же – вкалываешь, не вкалываешь, не это главное. Кумовство, взятки…

– Привычка вкалывать – она откуда? Из детства или жизнь заставила?

– Мы жили в селе. Мне шесть лет. Семья многодетная, и нам на прополку давали гектар кукурузы и 15 соток свеклы. Прореживать и полоть свеклу – это что-то. Мать впереди с тяпкой идет, а я сзади на коленках ползаю между грядок и пикирую эти миллиметровые свеколки. Я проклинал это время, но тогда по-другому было нельзя, все работали. Теперь-то я понимаю, какую закалку я с шести лет получал. Такие вот маленькие нюансы делали из ребят настоящих мужиков: как ни крути, а труд приучает ко многим вещам – к ответственности, к терпению. Это сейчас гей-парады некоторых бодрят… Надо бы из прошлого взять хорошего и из нашего времени, всё это перемешать, наверное, тогда бы и было всем комфортно жить в настоящем времени.

– Сейчас у многих возникает впечатление, что последний год в городе происходит что-то непонятное. В стране, вроде, всё стабильно, а в отдельно взятом Тольятти этой самой стабильности не наблюдается…

– Да, в какой-то мере вы правы. Если посмотреть экономическую составляющую, то город стал жить хуже, чем, скажем, при Николае Уткине. Но тогда и денег в Тольятти оставалось больше. Сегодня, если посмотреть поверхностно, вроде всё хорошо: и безработица маленькая, и рабочие места есть. Люди стали жить в основном на белую зарплату, на хлеб с маслом хватает. Работников крупных предприятий, того же ВАЗа, такой расклад, кажется, устраивает. Однако те, кто привык жить не только на зарплату, люди творческие, мыслящие, ищущие пути для самореализации, ощущают неуверенность в завтрашнем дне: возможностей становится всё меньше.

Я давно повторяю одну простую вещь. Если мы хотим, чтобы в Тольятти были свои таланты, предпринимательство росло, нужно понимание и желание мэрии, городских предприятий оказывать им поддержку. Почему бы АВТОВАЗу ежегодно не выделять энную сумму в виде, предположим, грантов и заявлять: нам нужно это, это и это, мы выделяем вот такую сумму на разработку и, если нас всё устроит, заключаем контракт. Вот тогда эти таланты, которые в городе, безусловно, есть, будут заинтересованы в Тольятти остаться. Даже те, кто был просто участником в борьбе за гранты, увидят, что можно вырасти и здесь, никуда уезжать не нужно.

– Тут желания одних предприятий недостаточно. Нужна поддержка городской власти. Даже не поддержка, а инициатива…

– Сколько мы ни говорим об ответственности городской власти, её нет. Пришла новая команда, выкорчевала из мэрии все старые кадры. Может, сами по себе новые «командиры» и замечательные люди, но они далеки от понимания сути муниципальной службы. Они, пришедшие в мэрию из бизнеса, работают так, как привыкли, а не как надо по законодательству. Вполне возможно, что у них в головах золотые идеи, но муниципальная служба очень строго регламентирована и за каждым шагом следит прокуратура, поэтому шаблон «делаю, что хочу» не проходит. Новички этого не понимают. Это раз.

Второе. Мэрия – орган власти, туда идут люди, те же предприниматели, со своими проблемами, а им чинят препоны: один не подписал бумажку, другой вернул – не так написано, третий отправил к первому. Так можно ходить по кругу годами. В конце концов человека вся эта ситуация просто начинает бесить. Он понимает, что к нему относятся, как к чему-то неважному, ненужному: «Я тут за весь народ сердце рву, а ты мешаешь» – примерно такая позиция. И те, кто ждал нового мэра, а с ним и каких-то перемен, увидели, что почти ничего нового не произошло. А то, что произошло, многих, я думаю, заставило задуматься. Даже тех, кто хорошо знал Сергея Игоревича до этого.

У меня всегда были с Андреевым нормальные отношения, в бытность его депутатом и министром. Но когда я понял, что он стал зависим от многих вещей и людей, которым чем-то обязан – это же видно по его решениям – тогда я понял, что ситуация не совсем так хороша, какой кажется. И многие это поняли. Их тут же назвали оппозицией, ну и меня к ней отнесли. Мне говорили: «Да ты просто упёрся, обиделся, и это не даёт тебе смотреть на жизнь объективно»…

– А вы не упёрлись и не обиделись?

– Обида на мэра у меня только в одном. Я ему сказал одну простую вещь, истину сказал, и тут же понял, что сделал глупость. Я для него сразу перестал существовать. А тут ещё и уголовное дело на меня пытались завести, причём дело, высосанное из пальца. Когда я попытался выяснить, в чём проблема, мне быстро объяснили: «А чего ты в бутылку полез?»

Меняться надо начинать с себя

– Хетаг Тазаретович, на ваш взгляд, есть ли в городе достойные люди, которые своим опытом и знаниями могут принести существенную помощь Тольятти?

– В Тольятти немало достойных людей. Не буду называть фамилий, чтобы никого не забыть. Плюс – сейчас появляются новые лидеры, которые по-другому смотрят на жизнь. И им бы карты в руки, но, опять же – шансов проявить себя немного. Взять в пример саму мэрию. У города есть свой устав, есть положение о том, что на работу в мэрию специалисты должны приниматься на конкурсной основе без всякой оглядки на политические взгляды человека, родственные связи и нужные знакомства. Кривой, косой, толстый, худой – это не важно, главное в претенденте – его деловые качества. Разработайте условия, объявите конкурс. Тот, кто лучше себя заявил, должен стать, предположим, старшим специалистом в том или ином департаменте. И пусть у него будет возможность роста! А у нас что происходит? Приходит новый мэр, всех начальников выгоняет, приводит своих. Те, кто в мэрии был ниже рангом – на том же уровне и остаются, выше не поднимаются. Желание работать у тех, кто остался внизу, но уже с опытом и знаниями, естественно, пропадает: человек понимает, что сделать карьеру шансов нет. И зачем ему стараться? Главное – сидеть и не высовываться, дай бог, до муниципальной пенсии дожить. Отсюда – и низкое качество работы чиновников.

У нас нет преемственности. Кадры в мэрии нужно растить свои, и нечего из Самары приглашать варягов. Город наш очень креативный, среди молодежи много толковых ребят. Им нужно давать дорогу, а не рассуждать на каждом углу о том, как можно удержать в Тольятти молодёжь. Начинать меняться надо с себя.

– Интересно, а вы как же попали в мэрию?

– Случайно. Николай Уткин неожиданно для меня предложил работу в мэрии. Я ответил, что не знаю специфики бюрократической работы. Николай Дмитриевич убедил: «Всё получится». И мне кажется, что в итоге он оказался прав. До этого я работал в ОРСе – это отдел рабочего снабжения речного флота. Так что управленческий опыт у меня был – стаж работы к моменту перехода в мэрию составлял уже 29 лет.

– Хетаг Тазаретович, а то, что из департамента потребительского рынка сделали управление, на ваш взгляд – правильный ход?

– Департамент был создан, чтобы облегчить предпринимателям вхождение в сферу услуг. Здесь, в одном месте, они получали помощь и поддержку, решение своей проблемы. Сейчас приходит человек в управление потребрынка, а там никто ничего не может решить без департамента экономики. Статус управления позволяет ему заниматься всякой мелочью, ларьки с мороженым проверять, например. При этом я не думаю, что руководитель департамента принимает мелких предпринимателей с их проблемами.

– А резкое сокращение финансирования долгосрочной программы «Поддержка и развитие малого и среднего предпринимательства» с чем связано? Вроде, много говорится о развитии предпринимательства и одновременно урезаются программы…

– То, что сократили финансирование – это не страшно. До кризиса на поддержку малого бизнеса вообще копейки выделялись. В больших объёмах деньги пошли после кризиса, но толку от них мало было. Выделить-то их выделяли, но всё время намекали, что средства эти – в основном для вазовцев, которые попали под сокращение. Мол, их проекты поддерживайте. Но, извините, не каждый даже самый золотой вазовец может стать предпринимателем. Из тысячи – пять. И то – выживет ли он на 300 тысяч поддержки, сможет ли развернуть бизнес? Начать во время кризиса какое-то производство, попасть в струю – дело весьма сложное.

Сейчас, я думаю, помогать надо точечно, тем, у кого дело пошло, либо определить приоритеты: развивать конкретно ту или иную ветвь бизнеса. А так можно хоть миллиарды вкладывать, деньги уйдут, как вода в песок. Программа была запущена, чтобы по ней отчитываться. Реальную помощь она практически не приносила. Как тот же бизнес-инкубатор. Расходы идут такие, что они никогда не будут окупаться. Отдачи-то нет. Между тем на содержание инкубатора уходит свыше 20 миллионов. А где польза? Какие такие идеи там «выращивают»? Ничего серьёзного за все годы…

Уткин? Он слишком умный

– Восьмого сентября у нас очередные выборы. Желающих попасть в городскую думу, наверное, будет много. Вот только непонятно: зачем? Полномочий-то у депутатов совсем мало осталось. Даже контрольно-счётной палаты у думы не осталось…

– Даже при Пушкове дума имела своё лицо и своё мнение, не говоря уже о более ранних годах. Сейчас в ней много лиц, заинтересованных в том, чтобы не портить отношения с чиновниками. Потому дума своё лицо и статусность теряет. Я считаю, бизнес-интересы депутата не должны быть никоим образом связаны с бюджетом. Иначе он находится в полной зависимости от мэрии, а стало быть, станет поддерживать её мнение, а не интересы избирателей. Тогда зачем ты нужен в думе, если заранее знаешь, что ничего не сделаешь? Что мы сейчас слышим? «Да я вот хотел, да денег на округ не дали, бюджет урезали, что я могу?» А должен мочь и иметь свои ресурсы, чтобы выполнять обещания, данные избирателям. Не надо разводить руками: «Я – хороший человек, но ничего не могу сделать». Мы же знаем, что хороший человек – это просто определение, а в думе нужны люди, которые умеют решать городские проблемы.

– Вот Уткин знает город досконально, вплоть до того, где какой винтик и на какой трубе закручен. Советник мэра из него хороший бы получился…

– Его не возьмут советником по одной простой причине: он слишком умный, слишком много знает. Если у него будут совета спрашивать, он станет подталкивать к реальным действиям. Роль советника ради статуса Уткина никогда не устроит. Да, впрочем, в нынешней мэрии сами всё знают и в советах не нуждаются. Хотя можно было бы раз в месяц собирать людей опытных, знающих, поживших и советоваться… Польза была бы. И имиджу мэра это не повредило бы: сомневающийся мэр – думающий мэр.

– А Николай Дмитриевич как на ситуацию в городе реагирует? Вы же один из его близких друзей, наверняка всё это обсуждаете.

– Он сейчас город по-другому видит, не из окна служебного автомобиля. Многое подмечает. Порой заводится: «Здесь не так, тут не эдак». Я ему говорю: «Успокойся, ты же не мэр сейчас». А он в ответ: «При чём здесь это? Я же живу в этом городе. И после меня должно быть лучше: каждый мэр, который приходит, обещает, что так и сделает. Так сделай!» По-моему, он в душе как был руководителем города, так и остался. Сейчас Николай Дмитриевич полностью восстановился. Хотя какой-то страх у него поначалу присутствовал: как на меня будут смотреть после того, что случилось? На самом деле отношение после этой истории к нему даже лучше стало, человечнее. Одно дело мэр, его же ругать порой хочется, другое дело – человек пострадавший и не сломавшийся вызывает уважение и понимание.

– Да, чего-чего, а крепости духа ему не занимать…

– Мужской дух – он более важен, чем физическая сила. Мы же видим, что порой в накачанном парне ничего мужского и нет. Мужик должен за себя постоять и за своих близких тоже и ничего не бояться. А что происходит на самом деле? Раньше на 10 девчонок было 9 настоящих ребят. Сейчас на ту же десятку и трёх полноценных мужиков не наберётся: один дурак, другой гей, третий наркоман и так далее… Тут все ждали недавно конца света, а он придёт для России совершенно в другом формате: алкоголь, наркотики, СПИД, геи и прочие разрушат нацию без всякого вмешательства извне… Хочется изменить этот мир, страну, город. И пора уже начинать…

Галина Плотникова