Формула счастья Елены Бондаровской
Министр сельского хозяйства и продовольствия Самарской области Николай Абашин, директор ООО «Клондайк» Елена Бондаровская и руководитель профильного управления регионального минсельхоза Рудольф Ильин
Вот у вас, читатель, какие ассоциации со словом «Клондайк»? У меня – золотая лихорадка. Но это где-то там, на краю света, на Аляске. А у нас тут свои «золотые прииски».
Более двадцати лет назад предприниматель из Тольятти Елена Бондаровская купила утопающие в грязи, полуразрушенные постройки бывшей колхозной фермы. «В документах она уже так и именовалась – «Клондайк», – говорит Елена Михайловна. И признается, что как-то даже и не задумывалась, что кроется за «заимствованным» словом, плохо это, хорошо ли. Не до того было.
Довольно скоро имя ставропольского сельхозпредприятия, воскрешающее в памяти сюжеты из книжек Джека Лондона, зазвучало. И на крупных животноводческих форумах, и в отчетах чиновников о рекордсменах по ширине и глубине «молочных рек». И не только в нашем районе — в Самарской области. Естественно, десятки, если не сотни, раз поминалось оно добрым словом и в нашей газете.
А «корабль», сразу отметим, поплыл не только – и даже не столько – потому, что его назвали правильно. Важно, кто у штурвала.
«Я понятия не имела, что такое корова»
– В 1999 году мне идея пришла, весной. Вот просто пришла идея: хочу, и всё, – ответила Елена Бондаровская посетившему ее на днях министру сельского хозяйства и продовольствия Самарской области Николаю Абашину на вопрос, как все началось.
На самом деле, конечно, не просто, не с бухты-барахты решила заняться производством молока горожанка «во всех поколениях». До «Клондайка» она занималась торговлей привозным молоком в Тольятти.
– А потом как-то подумали: почему нам самим-то не сделать? Я и в деревне-то никогда в жизни до этого не была, понятия не имела, что такое корова. Вообще не разбиралась: в то время любую корову купила бы, дворнягу, если бы мне ее продали…
По словам Бондаровской, узюковскую ферму она купила и стала поднимать в 1999-м, с людской и божьей помощью.
– 1 апреля, по-моему, приехали сюда. Грязища! – подруга сапог утопила… Я посмотрела и говорю: «Хочу, нравится!» Потому что и с городом рядом, 35 километров, и экологически чистая зона. Выкупили недорого, так как помещения мертво стояли много лет. А 24 июля коровы приехали из Голландии, 59 голов. Выпустили на улицу, потому что база еще была не готова. С профессором Самарского аграрного университета Василием Григорьевичем Васиным мы на коньяк тогда поспорили, что запустим животных в сентябре, – и запустили. Сначала восстановили то, что здесь было, а потом построили молодняку. Строили хозспособом, сами, потихонечку, потому что для нас это и проще, и дешевле.
«И по сей день еще живы, – подытоживает Елена Михайловна. – И довольны работой, потому что это и хобби, и бизнес, все вместе взятое».
Главное – накормить
Результаты пошли не сразу. Уже несколько лет в хозяйстве Бондаровской среднегодовой надой более 9 тысяч литров с фуражной коровы.
– В 2008 году, когда я только пришла в район, годовой надой в «Клондайке» был более 5 тысяч. И это у нас был самый высокий результат, не только в районе – в области, – рассказывала бывший главный зоотехник Ставропольского района Светлана Пысина (разговор состоялся весной 2016-го, когда и я только начал работать в районной газете. – Авт.). – Все связано с кормлением животных. Генетика в хозяйствах района хорошая – практически все голштинофризы, а они очень привередливы в кормлении. А Елена Михайловна серьезно относится к рациону: она лучше не купит что-то для красоты, для ремонта, но накормит животных. И постоянно экспериментирует. Иногда может позволить себе за границу съездить, что-то где-то посмотреть, чтобы применить на своей ферме. Обязательно будет пробовать и добьется результата.
«Животноводство – адский труд», – не устают повторять зоотехники. Это серьезная ежедневная работа. И чудо здесь само собой не происходит. Такой результат, как в «Клондайке», только благодаря племенной работе и рациону. Чтобы добиться результата, руководитель предприятия изучила чешский, голландский, канадский опыт, выкупила программы по составлению рациона и работает по ним. У Бондаровской – мировой опыт организации и ведения молочного животноводства, говорят коллеги.
«У меня болезнь: я даже ночью считаю корма», – признается Бондаровская.
Всем известно: вытащить ее на какое-нибудь имиджевое мероприятие любого уровня практически невозможно. Приемы с вручением высоких наград флагманам отрасли, даже если одна из этих наград предназначена Бондаровской, обычно проходят без ее участия. Всё это, что называется, не ее…
– Я живу настолько по расписанию, что для меня даже выезд куда-то – это целая катастрофа. Дальние поездки выбивают меня на три дня из жизни. Я по природе солдат. Должна утром проснуться в половине четвертого, выйти из дома в 15-20 минут пятого, без пятнадцати пять быть в гараже, в половине шестого – уже здесь. Накормить кошек (для хозяйки «Клондайка» кошки, судя по всему, столь же священны, как и коровы. – Авт.), посмотреть, что у меня по молоку, по кормам… Я не умею доверять. У меня люди всё умеют, но если я это сама не посмотрю, просто никто не представляет, что здесь будет. Они все идут ко мне. Мне нужно все держать в своих руках…
«Но это не значит, что я здесь всё время, – добавляет Елена Михайловна. – Работаю до обеда, часов до двух, и уезжаю». Руководитель крупного сельхозпредприятия, в котором только дойное стадо – под две сотни коров, находит и строго планирует время и на занятия лошадьми, и на утренние прогулки.
Живем по молоку
Приезжающих чиновников обычно интересует, как расходуются средства господдержки, которые «Клондайк», как и другие предприятия, получает исправно.
– Мы живем по молоку, а субсидии помогают комфорт сделать, – объясняет она. – Субсидии у меня сразу в работу. Вот сейчас за второй квартал получим – и за бетон рассчитаемся.
Уже второй год на ферме работают строители – укладывают бетон на калдах.
– Двадцать лет я думала, что делать с этой грязью: как осень, сердце замирает. Сколько денег сюда убили, пока не приняли решение: всё забетонировали и засыпали речным песком, который время от времени меняем. И вот они, наши коровки, в чистоте, в сухоте. Сейчас другой участок бетонируем. В общем, моя двадцатилетняя мечта осуществилась, – говорит Бондаровская.
«По денежке, всё по денежке, – поясняет. – Всё на молочко и мясо (мы быков на откорме тоже держим)».
«Денежки» нужно все больше и больше: все дорожает – и тот же бетон, и кормовые добавки, так необходимые коровам, и медикаменты. На полях «Клондайка» выращивается то, что нужно для кормов, каждый год здесь подновляются посевы многолетних трав, в севооборот вводятся всё новые и новые культуры и сорта — лишь бы коровам по вкусу пришлись. А в этом году, как говорит Бондаровская, корма сгорели. Не зря многие сравнивают нынешний экстремально засушливый год с недоброй памяти 2010-м. Но у хорошей хозяйки всегда есть запас. А если не хватит (соломы для коровок, например), докупит. Ведь «корову деньгами не накормишь, а когда люди копейку жалеют, не увидят ни здоровых животных, ни молока, ни телят».
На вопрос о рентабельности ее хозяйства отвечает: «Не считала».
– Больше двадцати процентов?.. Думаю, да, иначе бы мы не жили. А наша семья спокойно живет. Дети работать помогают, потихонечку и дом достраивают в этом селе. Кредиты платят, лизинги. У нас большие лизинги: кормоуборочный комбайн в прошлом году взяли, в этом – два трактора, опрыскиватель, культиватор. Все это только за счет молока, мяса и субсидий…
«Многие сегодня пытаются освободиться от животноводства, мотивируя это тем, что неэффективно, нерентабельно», – продолжает тему министр.
– Знаете, почему не выживают хозяйства? – охотно подхватывает хозяйка «Клондайка». – Не от нерентабельности. А потому, что нет такой большой любви к этому делу, нет интереса. Вот и всё. Мне часто говорят: «Правильно, ты занимаешься любимым делом». А я им: «Вы не ищите любимого дела, вы полюбите то, чем вы занялись». Всего-навсего: полюбите, что бы вы ни делали. Формула счастья – это когда ты утром с удовольствием идешь на работу, а вечером с удовольствием домой.
Сама она, судя по всему, счастлива.
Сергей Мельник
