Неугомонная Федоровна

В трудовой книжке Лидии Федоровны Сокадиной из Нижнего Санчелеево только одна запись. Одна на всю трудовую жизнь. На пенсию она вышла после 70 лет, отработав в колхозе при четырех председателях. Награждена орденом Трудовой Славы III степени, бронзовой медалью ВДНХ и добрым десятком грамот. Телятница, мастер животноводства. Ударник 10-й и 11-й пятилеток.

Коренная жительница села 1940 года рождения, она с 16 лет начала трудиться в колхозе. Когда отца проводили на фронт, ей было 9 месяцев, а когда окончила школу, председатель сельсовета вызвал их, безотцовщину, и сказал: паспортов вам не будет, идите работать в колхоз. Тогда не сейчас: родителей и старших слушались почти безоговорочно, и получили они, четыре еще по сути девочки, каждая свою группу коров по 16 голов. Доили руками, аппаратов еще не было, начиная свой рабочий день на рассвете, в 4 часа утра, когда так хочется спать.

Лида с самого начала отличалась Богом данными сноровкой, мастерством и ответственностью, поэтому о ней вспоминали всегда, когда были нужны надежные рабочие руки. Потребовались работницы в только что открытый в другом селе утятник – и она по призыву райкома партии едет в Бритовку. Вскоре в родном колхозе стали набирать новую группу доярок – и Лида возвращается, чтобы два года, до своего замужества, снова обихаживать буренок, а потом стать пожизненной телятницей.

Трудилась на совесть, а публичности стеснялась. Однажды отказалась поехать в район на слет передовиков. И всё бы ничего, но ее шикарный по тем временам подарок – полосатый немецкий шарф – отдали другой доярке…

В 34 года она осталась без мужа, с четырьмя детьми. Старшему сыну шел 11-й год, младшему – четвертый. Какие они помощники! А мало того – «мужик», как называет Лидия Федоровна мужа, оставил ей недостроенный дом…

По всей жизни пронесла свое бескорыстие, отказываясь, бывало, от материальной помощи колхоза и школы. Она и тогда, и теперь гордится, что «ничем не замарана». Было дело, отказалась от денег, выделенных ей школьным родительским комитетом. Вызвал предсельсовета: тебе же четверым детям надо помогать. «Если возьму деньги или еще чего, – ответила тогда Лидия Федоровна, – то что мне останется – пить и гулять?» Вот такая сокадинская жизненная позиция.

«Я настырна характером, безделью противница, – говорит Лидия Федоровна характерным волжским говорком. – Если не доделывала како дело, домой приходила в час ночи. Пока убойду телят, проверю, лекарства дам…». Соседка всё удивлялась: «Когда ты спишь?». «Вот в сейчасный момент я вникаю, – улыбается теперь Федоровна. – У меня самой были три коровы, свиньи. Да еще на моей шее глухонёмая отцова сёстра и мама. Мать часто приходила и оставалась жить. Вставала я в 3 часа – скотину накормить успеть да на работу».

В 1978 году ее наградили орденом за высокие достижения в животноводстве. Был такой важный показатель: сохранность поголовья скота. В этом Лидии практически не было равных. К ней и проверяющие никогда не заходили – все знали, что Сокадина своих телят бережет как детей.

«Она лечила их и выращивала по своему рецепту, – рассказал мне бывший председатель колхоза им. Кирова Юрий Козлов, выдвиженец своего легендарного предшественника В.И. Карпова. – Сама покупала всё нужное: чай, гранат, орехи, крахмал и …водку. Лекарство было простое: в чайную заварку добавляла водки – и телята становились на ноги безо всяких антибиотиков».

«Спасибо Александру Александровичу Денисову, «фельшеру», – благодарит теперь Лидия Федоровна своего давнего наставника. Который, вспоминает она, советовал ей: хочешь быть в передовиках – никогда не спеши домой. И когда корова отелится, растирать холодного еще теленка водкой. «Кровь убойдется вся, и он начинат…», – лаконично делится она своим давним секретом.

Федоровна умела мастерски не только лечить домашних животных, но и принимать у них роды. В этом, говорила ее мама, она пошла в дедушку по отцу, который в скотине души не чаял. В селе все знали, что, если трудный отел, надо звать Сокадину. Она и теленка, и поросенка, и другую живность «вытащит».

Славы ей среди земляков было не занимать, и завистники были, а вот сплетней о ней, рано овдовевшей, никто никогда не распускал. Время и воспитание были не те, что сейчас, да и некогда тогда им было давать повод злым языкам. Ее подруга Зина Артамонова, когда овдовевшая Лида пришла к ней работать, сказала: вот мое слово, коль входишь в мой коллектив, не пить, не курить, не гулять – работай и расти детей.

А Лидии и не нужно было лишний раз напоминать о детях – ее спасении и гордости. Огромной жизненной энергии Лидии Федоровны хватало на всех: и на маму, и на детей, и на телят. Иначе жить не умела, правильно и строго воспитанная родителями. Бывало, придет из школы, просится на улицу, где уже подружки ждут, а мать ей на грядку лука показывает – надо выполоть. А грядка та – с конца в конец огорода в 8 соток. У матери палка была, она ей всё грозилась: только на крыльце сидеть, до 10 часов. А Лида тогда уже дружила со своим Саней.

Сама став матерью, Лидия Федоровна и своих детей «так же держала». Не стеснялась когда за ними и «в клуб сходить с палчиной», не пасуя и перед случавшимися там молодецкими драками. Если дети что творили – она им «поддавала», но когда их несправедливо обижали – бросалась на помощь. «Своих детей она защищала как орлица», – говорит Юрий Козлов, которому Лидия Федоровна, как и Карпову, бесконечно благодарна. Это Юрий Петрович пере-убедил директора школы, когда тот хотел отправить учиться в соседнее село одного ее сына, и помог повоспитывать другого, когда тот, уже работая трактористом, вдруг исчез из дома. Вот такую помощь Федоровна принимала без щепетильности.

И не стеснялась просить ее, когда дело доходило до обожаемых ею телят. Однажды им не додали молока, так Сокадина, не раздумывая, пошла в правление колхоза шуметь и буянить, что она умела делать так же мастерски, когда надо было для дела. Козлов тогда от нее даже запирался в своем кабинете на крючок. «А я шла за справедливостью…» – улыбается теперь Федоровна.

За справедливость она стояла, и когда старший сын рассказал о неблаговидных школьных делах. Дело прошлое, но Федоровна до сих пор этого не забыла. Тогда молоденька учительница выстроила ребят и сказала: стойте здесь, что недоедят обедавшие, вы доедите. Лидия Федоровна пришла в школу и выстроила учителей: не примите меры к учительнице – поеду в район. Ту перевели в другое село. А был случай, когда она узнала от сына, что в школу привезли сгущенное молоко – это когда он пришел домой в испачканном при разгрузке костюме, дорогостоящем и бережно хранившемся матерью с сыном. Федоровна пошла в школу и решила заглянуть в столовую, где ее вовсе не ждали. А в меню: капуста, снова капуста, салат… А где же сгущенка? Оказалось, распродана. Вот почему накануне вечером ее спрашивали, нужно ли молоко?

Сокадину тогда «выгнали» из родительского комитета, где она состояла – видимо, от греха подальше, чтоб не совала свой нос в школьные дела. Как в другой раз не переизбрали членом правления. Много чего знала: где падёж, где кража – а возмещали из своего кармана доярки.

– Она честнейший человек, – лаконично, но точно характеризует Лидию Федоровну Сокадину знающий ее давно Ю.П. Козлов, – и хочет, чтобы и другие были такими же…

Виктор Захаров