Дорогая моя Терентьевна
АВТОРСКАЯ РУБРИКА ГАЛИНЫ ПЛОТНИКОВОЙ.
Бывают люди роднее родных. Такой была для меня Таня, Татьяна Терентьевна — подруга по селу, где мы лет 25 тому назад прикупили дом под дачу. Прибежала тогда первой, с молоком и творогом для новоселья. А потом учила-поучала, как вести огородное хозяйство. Руководила нашей маленькой бригадой, ласково матерясь и помогая.
Мы с Таней облазали все местные полянки и леса. Ее знали и грибы, и земляника, и дикая вишня с малиной. Как ни пойдем — все равно у нее и корзинка полней, и мешок тяжелей. Как-то раз соблазнила она меня ранним утром за ягодами. Первые десять минут мне все было в радость, а потом — жара, слепни, пот градом, все на свете прокляла. А моя Терентьевна ползает по полю и во весь свой крепкий голос песни поет. С того пригорка я еле сползла, на дне ведра — ягоды всего в два рядка. А Терентьевна, вальяжно переступая галошами, спустилась к машине и выставила нам на удивление двухведерную корзину сочной клубники. И даже поделилась — это чтобы позора нам от соседей не было. Так она сказала.
Моя Терентьевна всю жизнь прожила в селе. Супружник Фрол Ефимович в механизаторах. Родила пятерых детей, батрачила на ферме до последних физических сил. Почетных грамот и благодарностей — полный чемодан, а вот здоровья совсем не осталось. Бывало, придет на наше крылечко: ноги ломит, руки не слушаются, спина отваливается, ну чисто помирать собралась. А потом подхватится — и к себе в огород с тяпкой. У нее на 20 сотках был такой порядочек — ого-го! Как-то пара грядок (длиной метров в тридцать) остались пустыми, и у Тани случилось большое огорчение со слезами: земля пропадает, а у меня сил нет…
К зиме просила привезти книжек, желательно про любовь. И кино любила про красивые отношения — ну такие, где Хуанита души не чает в своем Хуане, а он ей братом оказался. С подружками на престольные праздники (на троих всего пять зубов осталось) песни во дворе пели, песни-то все из молодости своей, где были у них и косы русые, и глаза светились, и парни вокруг гужом ходили.
… Когда мы приезжали, она привычно кричала с крыльца:
— Здорова!
…Нынче крикнуть некому: неделю назад ушла моя Терентьевна к своему Фролу на погост. За месяц ее скрутило. А мы все лето обещали приехать, я ей звонила через раз: «Звезда Тукшума? Мы скоро будем!» А обнялись, когда она уже при смерти была… Дорогая моя Терентьевна…
